Частный сектор 1945 – 1952

Двигаясь к коммунизму, мы выступаем за уничтожение частного сектора. Однако одним декретом проблему не решить: в зависимости от условий, частный сектор надо искоренять по-разному. 

Где-то его масштабы и значение ничтожны, а в других местах он так сильно влияет на систему, что, принимая директивные решения, его пришлось бы отрывать с мясом.

Со вторым исходом как раз столкнулись немецкие коммунисты. Крупный частный сектор — одна из особенностей экономики Восточной Германии. В переходное время — в 1945-1952 годы, — когда новое государство выбирало, по какому пути развиваться, экономика неслабо зависела от частного сектора. Например, в 1952 году он производил от 20% до 52% национального продукта в ключевых отраслях.

В новой и следующих статьях мы разберёмся, как руководство ГДР устраняло частную собственность, а также посмотрим, как партия изменяла своё отношение к собственникам, и как борьба с капиталом влияла на положение рабочего класса. 

Эта статья ограничивается описанием городского частного сектора. О частном аграрном хозяйстве будет отдельная часть цикла.

В статье мы вынуждены опираться на одно исследование шведского экономиста по этой теме1Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985.. Вопросу частного сектора в ГДР не уделяли должного внимания, и работа Андерса Ослунда является единственным достоверным источником информации по 1945-1953 годам. По более поздним периодам мы будем привлекать и другие источники информации.

Работа Ослунда написана в 1985 году до падения ГДР, поэтому автор не имел доступ к архивам СЕПГ. Он основывает свои выводы на официальной статистике, которую публиковали в сборниках, постановлениях правительства и интервью с жителями ГДР. К официальной статистике ГДР часто относятся с  сомнением, но она показывает динамику развития частного сектора. Работа Ослунда комплексно рассматривает то, как функционировал частный сектор, а не только отдельные его аспекты. Мы осветим ключевые разделы книги, дополнив их своим анализом. 

Анализировать политику в частном секторе будем с точки зрения интересов рабочего класса:

  1. Создание условий, при которых частный сектор наиболее полезен для общества.
  2. Улучшение положения рабочих в частном секторе и увеличение их роли в управлении частными предприятиями — представительство рабочих.
  3. Повышение производительности труда в работающем по плану государственном секторе и вытеснение им частного.
  4. В конечном счёте — преобразование при коммунизме частного и государственного секторов в общественную собственность.

В отличие от СССР 30-80-х годов в Восточной Германии всё время существовал частный сектор. Речь идёт не о кооперативной, переходной собственности, а именно о частной собственности. 

Частный сектор в 1945-1949

В оккупационной зоне не спешили сворачивать частный сектор. На это было несколько социально-политических причин.

  1. Неопределённость в отношении германского вопроса. Вплоть до 1955 года ГДР не имела полного суверенитета. Было неясно, продолжит ли она существовать вообще. Чтобы избежать конфронтации социалистического блока и союзников, решили частный сектор не душить. 
  2. Народный фронт. До 1952 года он представлял собой союз одной социалистической — СЕПГ — и четырёх буржуазных партий: Христианские демократы (ХДС), Либеральная Демократическая Партия Германии (ЛДПГ), Национальная Демократическая Партия Германии (НДПГ) и Демократическая крестьянская партия (ДКП). Коммунисты и социал-демократы боролись с нацизмом, объединившись с прогрессивной частью буржуазии. Последняя, как союзница, которую поддерживала значительная часть населения, должна была получить определённые привилегии и гарантии на сохранение частного сектора.
  3. В Германии традиционно большую часть экономики составлял малый и средний бизнес, который был субподрядчиком для крупных корпораций. Также в Германии исторически было много ремесленников, которые стали частью социальной базы и активными деятелями СДПГ и КПГ. Так, основные руководители будущей СЕПГ — Вальтер Ульбрихт, Вильгельм Пик, Герман Маттерн были в прошлом ремесленниками. СЕПГ не спешила подрывать одну из социальных опор в городе.

Классификация

Чтобы проводить адекватную политику, следовало разделить частный сектор на разные подгруппы: неразумно проводить одну и ту же политику, например, к среднему капиталисту и к ремесленнику без наёмных рабочих. Частный сектор разделили на три категории: капиталистические монополии, индивидуальная капиталистическая собственность и мелкотоварное производство. Национализация 1946 года ликвидировала крупные монополии, поэтому далее мы не будем говорить о них2Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 122.

В партии не могли определиться, что понимать под индивидуальной капиталистической собственностью и мелкотоварным производством. Один из лидеров эмигрантских коммунистов, член правления СЕПГ, Антон Аккерманн, считал каждое частное предприятие с наёмными рабочими капиталистическим3Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 122. Другой член правления, экономист Фред Эльснер, отделял ремесленников от капиталистов. По его мнению, они также сами были производителями даже при найме работников. Ремесленники, по Эльснеру, — средний слой, который продолжал докапиталистический способ производства4Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 122. В итоге, в программе партии приняли расплывчатые формулировки.

Там заявлялось: «СЕПГ борется за преобразование капиталистической собственности на средства производства в общественную собственность»5Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 122. Как и в аграрной реформе, СЕПГ приняла общие умеренные формулировки, чтобы не оттолкнуть от себя буржуазные партии и сделать преобразования приемлемыми для них.

Эльснер считал, что при социализме мелкие производители должны исчезнуть. Но, так как они не являются эксплуататорами, им нужно добровольно объединяться в кооперативы: «Они будут убеждены в преимуществах кооперативного крупномасштабного производства»6Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 123. Их собственность обещали не экспроприировать, и, более того, защищать от капиталистической конкуренции. СЕПГ стремилась убедить крестьян, ремесленников и мелких предпринимателей в том, что она выражает их интересы. 

Многие ремесленники, владельцы магазинов и мелкие предприниматели приняли приглашение и присоединились к СЕПГ для демонстрации лояльности, дабы улучшить своё положение: давление на членов СЕПГ было слабее, чем на другие партии. В сентябре 1947 года 6,4% членов СЕПГ были частными производителями, что близко к их доле в занятом населении7Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 123. В партию приняли даже богатых предпринимателей: те считали, что им позволят сохранить богатство, если они «станут» убеждёенными коммунистами. На их членство закрывали глаза, так как первые годы партийное руководство больше ценило политическую лояльность, чем профессионализм.

СЕПГ, СВАГ и рынок в первые годы

Отношение администрации и коммунистов к частному сектору раскрывается в документах:

«Восстановление и пуск промышленных предприятий также отстаёт от намеченных темпов. Этому мешают:
а) вмешательство большого количества представителей от войск, комендатур, наркоматов, накладывающих свою руку на производство, на сырьё, в результате чего происходит свертывание производства,
предпринимательской инициативы, укрытие сырья и готовых изделий, не говоря уже о том, что у предпринимателя создается неуверенность.
б) Отсутствие правильного отношения к частной собственности предпринимателей.
Нередко частная собственность в виде сырья и готовой продукции изымается бесплатно, а иногда под видом трофеев.
в) Продолжающийся демонтаж без плана, без учёта экономики. Под видом уникального оборудования нередко демонтируются предприятия, совершенно необходимые для восстановления и пуска других предприятий.
г) Бесплатный отпуск электроэнергии, сырья, транспорта и коммунальных услуг промышленным предприятиям.
д) Отсутствие сырья на некоторых промышленных предприятиях, тогда как это сырьё находится в соседней провинции, а его переброска затруднена ввиду отсутствия возможности для предпринимателя получить необходимый транспорт»
8СВАГ и немецкие органы самоуправления, 1945-1949 : сб. док. / М-во культуры и массовых коммуникаций РФ, Росархив, ГА РФ ; отв. ред. и отв. сост. Н.В.Петров ; сост. О.В. Лавинская и Д.Н. Нохотович. – М.: РОССПЭН, 2006

СЕПГ видела положительное влияние рынка на экономику. Частные предприятия приветствовались как конкуренты госсектора. Вальтер Ульбрихт на втором партийном съезде в сентябре 1947 года высказал основную политическую линию по отношению к частному сектору: «Но и у частных капиталистических предприятий, которые численно составляют большинство, позже появится возможность экономической инициативы и деятельности. Конкуренция будет развиваться между национальными предприятиями и частными предприятиями. Это звучит продуктивно»9Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 123.

На первой партийной конференции в январе 1949 года Ульбрихт заявил: «Предприятия народного сектора должны доказать своё превосходство в конкуренции. Они должны улучшить качество своей продукции и обеспечить рентабельность»10Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 123.

У частного сектора было несколько функций: 

  1. Частные фирмы оставались во всех отраслях. Это позволяло сознательно использовать рыночные силы для стимулирования госпредприятий. Но конкуренции государственных и частных компаний на равных не было никогда, да и быть не могло.
  2. За счёт налогов перераспределённый частный капитал использовался для государственных инвестиций
  3. Рынок использовался для компенсации проблем госсектора. Частное предпринимательство ограждали от коррупции и излишнего контакта с чиновниками. СЕПГ и СВАГ старались создать пространство для рынка, в котором он может затыкать дыры в экономике и приносить меньше всего проблем руководству.

Этот подход сочетался с акцентом на профессионализм: «Все товарищи должны знать, что партия заявила, что о каждом будут судить по его работе и его отношению к обществу, а не по тому, к какой организации он принадлежал раньше»11Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 124. Хотя основным критерием в первые годы и была политическая лояльность, руководство заботил и профессионализм.

Частный сектор в 1949-1952

Основание ГДР не изменило отношение к частному сектору. Всё внимание было сосредоточено на первой партийной конференции СЕПГ в январе 1949 года, которая запустила ускоренное расширение госсектора и совпала с первым двухлетним планом на 1949-50 годы. На конференции Ульбрихт заявил, что правительство не намерено проводить дальнейшие экспроприации ни жёсткими, ни мягкими методами. На словах к частному сектору относились положительно.

В то время восточногерманские политики активно изучали и прорабатывали ленинскую теорию государственного капитализма. В своих работах Ленин изучал проблему преодоления мелкотоварности экономики, которая была актуальна для ГДР. Немецкие коммунисты сумели оформить систему государственного управления экономикой. Но теоретически осмыслить этот феномен они пока не могли. Немецкий путь к социализму, провозглашённый Антоном Аккерманом в начале 1946 года, был осуждён Коминформом в сентябре 1948 года, как «националистическое отклонение», в рамках борьбы с «титоистами». Теоретические отклонения от советского марксизма стали недопустимы, хотя на практике — в реальной политике — таких отклонений было множество12Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 124-125.

Государственный сектор рос медленно и не сильно ограничивал частный. Доля рабочей силы в последнем сократилась с 47,0% в 1949 году до 46,6% в 1952 году13Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 125. Экономические меры в отношении частного сектора были хорошо продуманы и скоординированы. Была организована система управления частными предприятиями, которая материально стимулировала и позволяла проявлять предпринимательскую инициативу. Тем не менее они носили излишне дискриминационный характер. Далее мы рассмотрим эту систему управления подробнее.

Торговля

Одной из «командных высот» была торговля. Пока не провозгласили курс на социализм, торговлю повсеместно не национализировали. Этим пользовались частные оптовики, которые получали очень крупные прибыли14Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 125

Пытаясь отрегулировать торговлю, в 1946 году СВАГ создала торговые управления с 51% государственного капитала и 49% частного15Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 126. Это не принесло больших успехов. В начале 1949 года частная торговля по-прежнему преобладала. Жаловались, что капиталистические оптовики контролировали торговлю между городом и деревней, выступали посредниками между госпредприятиями. Ульбрихт был недоволен плохой работой в сфере социалистических предприятий. 

В начале 1949 года СЕПГ начала создавать государственные оптовые предприятия для развития «здоровой конкуренции» между ними и частниками. Вскоре государство решило прибегнуть к контролю над товарами, которые производили частники. Декретом от 18 мая 1949 года оно ввело договорную систему16Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 126. В каждой Федеральной Земле создали Государственные подрядные бюро. Они должны были заключать договоры между частными предприятиями и государственными партнёрами. Подрядные бюро играли важную роль в обеспечении поставок, в основном источником был госсектор.

По мнению немецких коммунистов, было идеально, если частное предприятие работает в качестве подрядчика государственного предприятия, которое снабжает первое ресурсами. Частное предприятие полностью зависело от своего госпоставщика, и государство могло легко контролировать его деятельность.

Частным оптовикам запретили покупать товары у одних госпредприятий и перепродавать другим, поэтому экономическая роль частных оптовиков сократилась до торговли между частными предприятиями. 

В результате к 1951 году государственная оптовая торговля охватила 86% оптового товарооборота17Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 127. Некоторые частные оптовики стремились улучшить положение, вступая в СЕПГ. Они сопротивлялись расширению госконтроля и в качестве альтернативы предлагали объединение в кооперативы. Этот манёвр осудили в партии, как способ укрепления их «монопольного положения». В документах Союзного Контрольного Совета под «монопольным положением» понимался контроль над 30% и более рынка в той или иной отрасли. За счёт кооперации торговцы могли получить эти 30% и более. Оптовые торговцы были капиталистами, а кооперативы, по мнению СЕПГ, были пригодны только для мелкотоварной экономики. Как итог, оптовых торговцев исключили из партии. 

С частной розничной торговлей обходились полегче. На первой партийной конференции в январе 1949 года Ульбрихт объявил о «свободной конкуренции» между частной розничной торговлей, кооперативами и государственными магазинами. Он сказал, что противодействовать мелкой торговле административным вмешательством неправильно, вместо этого его нужно направить против спекулянтов. Тем не менее, частные магазины вытеснили в основном из-за неадекватных поставок. 

Руководство страны и лично Ульбрихт негативно относились к излишнему государственному вмешательству в розничную торговлю. Однако государство всё больше вмешивалось в неё через государственные торговые организации. Сеть государственных магазинов расширялась не только за счёт открытия новых точек, но и за счёт выкупа разорившихся частных магазинов. Доля последних в розничном товарообороте снизилась с 82% в 1948 году до 44% в 1951 году18Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 127. При этом в ГДР частников из торговли целенаправленно не вытесняли, как это делали в Польше в «битве за торговлю». Причиной банкротства была не целенаправленная политика, а конкуренция между государственными и частными магазинами. Вместе с тем частные магазины конкурировали ещё и между собой. 

Руководство и местные администрации много жаловались на спекуляции, но это касалось в основном нелегальной приграничной торговли. Внутренняя торговля также вызывала немало споров. Одной из важнейших причин была ценовая политика. Громоздкие ценовые правила 1944 года снова ввели в 1946 году19Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 127. Предприниматели в общем-то не были против регулирования цен. Послевоенный левый поворот во всей Европе убедил все классы в необходимости социального консенсуса, одной из частей которого была стабильность цен. Предприниматели возражали против того, как это регулирование воплощали в жизнь, потому что система ценообразования была перегружена и не систематизирована. Порой это приводило к произволу низовых органов и наказаниям для частников. Они стали беспокоиться о своей безопасности. 

Нацистская ценовая политика, которую снова ввели в 1946 году, никуда не годилась, поэтому социалистическое правительство занялось разработкой новой. Её запустили в июне 1950 года. Она включала в себя по меньшей мере четыре принципа. 

  1. Все цены должны регулироваться. Предметом гордости ГДР был гарантированный стабильный уровень цен. Также цены на предметы первой необходимости поддерживались на низком уровне за счёт карточек. Карточная система просуществовала до 1958 года20Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 127.
  2. Цены на средства производства и фискальные меры согласовывались. Цены на средства производства оставались неизменными для частных и национализированных предприятий. Фиксированные цены для госпредприятий равнялись максимальным ценам в частном секторе. Частным предприятиям разрешалось конкурировать путём снижения цен, но они воздерживались от этого, поскольку их поставки были ограничены, а добавочная прибыль была небольшой21Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 127.
  3. При отсутствии установленной цены применялись стандартизированные принципы регулирования цен, чтобы защитить предпринимателей от необоснованных санкций партийных и государственных органов. Установленные цены сохранялись не менее одного года, чтобы сделать целесообразным сокращение производственных издержек22Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 128.
  4. Последний принцип заключался в том, чтобы гарантировать предпринимателям надёжную прибыль, чтобы они не начинали работать «в чёрную»23Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 128.

Регулирование частного сектора

СВАГ и СЕПГ с самого начала признали, что частный сектор не может быть полностью включён в директивное планирование. Его невозможно регулировать со стороны государства напрямую, включая его в систему административного планирования. Множество небольших частных магазинов и предприятий потребовало бы крупного планового аппарата, что было нецелесообразно и малоэффективно. Поэтому постепенно вводили косвенное управление частным сектором с помощью следующих методов24Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 129:

  1. Создание специальных самоокупаемых учреждений;
  2. Сбор статистических данных;
  3. Лицензирование; 
  4. Контроль материальных потоков — как продажи, так и покупки частных фирм. 

Сначала стали создавать самоокупаемые учреждения. Основными учреждениями для частных предприятий были ремесленные и торгово-промышленные палаты. Последние появились как местные, частные организации, но были закрыты в 1946 году. 

В 1947 году, торгово-промышленные палаты появились на земельном уровне как относительно независимые государственные органы, но в них у СЕПГ были контрольные комиссии и представительства.

Предпринимателей обязали быть членами палаты и финансировать их. Администрация не должна была быть слишком дорогостоящей — большую часть расходов она должна покрывать через продажу своих услуг, то есть выходя на самоокупаемость.

В обязанности торгово-промышленных палат входило25Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 129-130

  • направлять государственные поставки в частный сектор; 
  • проверять цены на соответствие с установленными правительством;
  • проверять деловые качества бизнесменов и их деловую этику; 
  • вести переговоры о заработной плате с работниками;
  • обучать работников, повышать их квалификацию; 
  • консультировать предпринимателей по экономическим вопросам. 

Позднее торгово-промышленные палаты остались без большинства этих функций. Экономические функции передали региональным и местным органам власти для обеспечения более эффективного государственного контроля. Палаты также должны были контролировать ремесленные производственные кооперативы, ограничивая их сотрудничество между собой. Считалось, что лучший вариант — сотрудничество частников с государством. Это ставило их в зависимое положение. 

Частью торговых палат были ремесленные кооперативы. Поначалу их запретили, но в мае 1946 года СВАГ вновь разрешил их, при этом законодательство мало чем отличалось от старого германского закона 1889 года о кооперативах. Декрет был довольно двусмысленным в отношении задач этих кооперативов, но СВАГ постановила26Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 130, что они должны помогать ремесленникам в поставках и торговле. Членство в кооперативах добровольно, «каждый ремесленник производит самостоятельно, как и прежде». Однако на второй партийной конференции СЕПГ в 1952 году Ульбрихт напомнил, что, по кооперативному уставу 1946 года, главная задача ремесленных кооперативов — организация «общих мастерских для выполнения ремесленной работы на коллективной основе»27Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 129. Кооперативы создавались добровольно, но с 1948 года на земельном уровне ремесленников-членов СЕПГ стали принуждать вступать в них. Обещали вступившим, что будут снабжать их лучше, чем единоличников. Это привело к поспешному созданию большого числа кооперативов в Саксонии, из-за чего те страдали от высоких административных расходов и неправильного функционирования. 

Ремесленные кооперативы организовывали экзамены на получение диплома мастера-ремесленника. Ремесленные организации традиционно стремились поддерживать стандарты и ограничивать частную конкуренцию, что совпадало с заинтересованностью государства в ограничении притока предпринимателей. С 1950 года право на обучение ремесленников строго ограничили, поскольку государство взяло на себя ответственность за профессиональное образование28Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 130

Часть торговых палат сопротивлялась новым кооперативам — те работали плохо. Правительство субсидировало кооперативы, а против торговых палат за пределами Саксонии приняло административные меры29Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 130.

Осенью 1948 года часть сотрудников Торговой палаты в Тюрингии бежала на Запад, некоторых из оставшихся арестовали, заменили на наиболее надёжных социалистов30Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 130. Государство неоднократно трансформировало органы, в которых принимали участие предприниматели, путём политических чисток своих сотрудников и ограничений их компетенции. Продолжающаяся борьба привела к тому, что палаты потеряли своё значение и доверие как у СЕПГ, так и у предпринимателей. Ремесленные кооперативы функционировали плохо, особенно в том, что касается сбыта продукции и услуг. Позднее эксклюзивный доступ кооперативов к государственным поставкам вынудил большинство ремесленников присоединиться к ним.

Сбор статистики. Успешное планирование требует статистических данных, поэтому частные предприятия обязали предоставлять в Центральное статистическое управление данные об оборотах, занятости и заработной плате за каждый квартал, согласно Кодексу об экономических преступлениях от 23 сентября 1948 года31Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 131

Лицензирование было обязательным в нацистской Германии с 1936 года. СЕПГ продолжила эту практику, как форму планирования. Любой предприниматель должен был иметь лицензию. Законы оставляли местным органам широкий простор и немало поводов отзывать лицензии, но справедливости ради, они делали это с большой осторожностью. Лицензии отзывались в основном за очевидные несоответствия требованиям или преступления. Ежегодное продление лицензий было формальностью: СЕПГ защищала действующих предпринимателей и не стремилась отбирать уже имеющиеся лицензии.

Политика в отношении новых лицензий приобрела иной характер32Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 131. Она была ограничительной и открыть новые предприятия было практически невозможно. Это было на руку старым предпринимателям, ведь лицензирование увеличило и без того большие прибыли. Органы лицензирования выступали категорически против увеличения количества частных предприятий, и те предприятия, что существовали, заняли положение монополий33Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 131.

Детям предпринимателей не выдавали лицензии, это ставило крест на наследовании. Как правило, в случае смерти владельца, его предприятие закрывали или национализировали. Только особые фирмы могли быть переданы преемнику. Точно не известно, какие именно, но можно предположить что те, которые работали наиболее эффективно для общества, и с одной стороны, не создавали проблемы коммунистам, а с другой — не могли эффективно управляться госсектором.

Лицензионная политика привела к постепенному сокращению числа частных предприятий, средний возраст предпринимателей повышался. Передел собственности среди частников был предотвращен. 

Лицензирование распространилось и на ремесленников, но прежде их нужно было классифицировать. Вместе с лицензированием провели классификацию ремесленного производства. Ремёсла законом 1950 года ограничили так34Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 132: наёмных работников на ремесленном предприятии не должно быть более десяти человек, а его розничный товарооборот должен быть меньше 50% от общего оборота. То есть ремесленники были обязаны продавать как минимум половину своей продукции в государственные магазины. Критерии ремесленного производства были такими: предприятие могло иметь  только простейшую организационно-правовую форму, а владелец должен был иметь диплом мастера. Этот закон исключил из числа ремесленников различные предприятия, на которых в сумме работало около 190 000 человек35Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 132. Эти предприятия не попадали под эту категорию и лишились налоговых привилегий, которые были у ремесленников, что ухудшило их положение.

Наиболее «планомерной» политикой стало заключение контрактов на поставки между государственным и частным сектором. Изначально планировалось, что контракты будут включаться в план и регулировать взаимоотношения между гос и частным сектором. Контракты были введены лишь на часть продукции частных предприятий, но даже эти обязательства по контрактам не выполнялись государством, так как ресурсы поступали в частный сектор по остаточному принципу36Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 132.

Контрактная система была введена поспешно и вызвала экономический шок, поэтому Немецкая экономическая комиссия три месяца спустя издала указ37Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 126, предписывающий не применять правила слишком жёстко. Частным предприятиям не запрещалось производить продукцию только потому, что у них нет контракта. Нехватка производственных ресурсов вначале часто приводила к ликвидации предприятий, но большинство смогло обеспечить себя достаточным количеством ресурсов для ведения бизнеса. С другой стороны, полная загрузка мощностей происходила редко. 

СЕПГ стремилась ограничить концентрацию капитала, чтобы не создавать себе политических противников в виде крупных буржуа. Тем не менее, выделение государством материальных ресурсов и заказов способствовало концентрации капитала. Государственные предприятия предпочитали отправлять заказы нескольким крупным частным предприятиям по соображениям экономической эффективности и административной простоты. При таких заказах подрядчики имели право на прямые поставки от государственной организации снабжения и были хорошо обеспечены своим государственным партнёром38Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 132. При этом большинство частных предприятий были вынуждены полагаться на минимальный ремонт, поскольку не хватало запчастей и расходников для него, а также на скудные местные ресурсы, отходы и излишки материалов, которые выделялись торговыми палатами39Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 133.

Заработная плата и профсоюзы 

Торгово-промышленная палата, которая имела сильное представительство в одной отрасли, вела переговоры о заработной плате для всей федеральной земли с соответствующим национальным профсоюзом. СЕПГ контролировала обе стороны — управление было централизованным. Кроме того, ставки заработной платы должны были подтверждаться министерствами. 

Ослунд на основе интервью, которое он брал у жителей ГДР в 1981 году, утверждал следующее40Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 133: заработная плата в частной сфере должна была быть достаточно низкой, чтобы привлечь рабочую силу в госсектор. СЕПГ стремилась уменьшить зарплату в частном секторе. Он подтверждает данные из интервью официальной статистикой. Зарплаты в одной и той же отрасли были выше в госсекторе, чем в частном при таком же уровне квалификации и должности работников. 

При этом прибыль частников была высока. Это значит, что экономические основы для повышения зарплаты были.

Так как СЕПГ регулировала цены, налоги и проводила госрегулирование, то могла регулировать и зарплаты. Низкие зарплаты нельзя оправдать тем, что в первые годы СЕПГ имела мало влияния. Зарплаты в частном секторе были ниже всё время его существования вплоть до 1972 года. Это означает, что СЕПГ не стремилась к увеличению зарплат рабочих на частных предприятиях.

Судя по всему, СЕПГ игнорировала стремление рабочих в частном секторе повысить свою заработную плату. Даже если СЕПГ прямо не запрещала повышать зарплаты, то создавались какие-то помехи  такому повышению. Официального запрета повышать зарплату не было. Но, намеренно или нет, СЕПГ не давала повышать официальные зарплаты — мы видим это по данным официальной статистики. Тем не менее, вопрос мотивации таких действий ещё нуждается в более тщательной проверке в будущем. Пока в дальнейших рассуждениях мы будем исходить тезиса, что это было сделано намеренно: для привлечения работников в госсектор.

По документам ранней ГДР видно, что какие-либо договорённости рабочих с предпринимателями, выходившими за намерения СЕПГ, клеймились как классовый мир41Кынин Г.П., Лауфер Й. (сост.) СССР и германский вопрос. 1941-1949: Документы из Архива внешней политики Российской Федерации. Т. I C. 604.

Размер зарплат порой колебался. Когда к частному сектору относились лучше, зарплаты в нём слегка увеличивались, когда хуже — уменьшались42Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 133. В целом, заработная плата в частных компаниях была на 10-20% ниже, чем в государственных, работающих в тех же отраслях. Кроме того, частные предприятия были сосредоточены в низкооплачиваемых областях, таких как торговля и лёгкая промышленность, поэтому средняя заработная плата в частном секторе составляла лишь две трети средней заработной платы в национализированном секторе. 

Но раз не существовало крупных конфликтов между предпринимателями и рабочими, они находили какие-то иные способы неофициальных договоренностей по поводу заработной платы.

Порой поступали жалобы на то, что частные работодатели переманивают хороших работников из госсектора. Учёный из ГДР Вернер Мюссье утверждал, что «вместо усиленной эксплуатации работников» началась «коррупция работников на собственном предприятии путём незаконных доплат»43Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 133. Это стало «немаловажной формой классовой борьбы». Другой учёный из ГДР жаловался, что предприниматели использовали нелегальную прибыль для идеологического влияния на своих работников и подкупали их в с целью «классового мира»44Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 133

Несмотря на такую политику, предприниматели и работники были заинтересованы в повышении заработной платы вопреки желанию государства удержать низкий уровень зарплат в частном секторе. Руководство ГДР не комментировало возможное напряжение между предпринимателями и их наёмными работниками. Следовательно, их отношения в целом были стабильными. 

Капиталисты часто обходили всё более жёсткий контроль, осуществляя платежи за счёт своей чистой прибыли. Они также стали предлагать нематериальные выгоды, такие как сокращённый рабочий день, льготы в натуральной форме и облегчение нелегальной работы работников или работы «на стороне». У работодателей выбор был невелик, поскольку они едва ли могли привлечь рабочую силу без незаконных льгот. 

Инструкции СЕПГ для работников, профсоюзов и членов партий на частных предприятиях иллюстрируют дилеммы политики в отношении частного сектора. В госсекторе сознательные рабочие должны были добиваться увеличения производительности труда, улучшения качества продукции и бережного отношения к технике. На капиталистических предприятиях ни одна из этих целей не ставилась. В июне 1949 года Вальтер Ульбрихт объяснил, что СЕПГ должна бороться за интересы трудящихся, в то время как производительность труда в частном секторе не является предметом заботы СЕПГ. Но Ульбрихт сделал вывод: «Мы ответственны за предприятия, находящиеся в национальной собственности, а не за капиталистические предприятия; в противном случае никакой свободы действий для предпринимательской инициативы не останется»45Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 134

Можно вывести несколько принципов политики для СЕПГ, а также для профсоюзов на частных предприятиях. Во-первых, работники не должны были оказывать чрезмерную помощь предпринимателям46Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 134. Бонусы за повышение производительности на частных предприятиях осуждалось как тенденция к «классовой гармонии». 

Профсоюзы игнорировали проблемы в частном секторе. Об этом говорит то, что для создания ячейки требовалось как минимум 20 человек, а на большинстве частных предприятий работников было меньше47Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 135.

Важным вопросом для профсоюзов в отношении частных предприятий была проверка соблюдения законов и выплаты установленной заработной платы. Поскольку подавляющая тенденция среди предпринимателей состояла в том, чтобы больше платить своим работникам, деятельность профсоюзов была направлена против их членов. Бесполезность профсоюзов на частных предприятиях была негласно признана всеми сторонами, несмотря на редкое ворчание СЕПГ по поводу классовой кооперации. 

Главной ролью профсоюзов в частном секторе было проведение праздников и социальных мероприятий, в то время как работники госсектора пользовались более значительными материальными благами от своих профсоюзов. 

Налоги

Послевоенные налоги должны были снизить высокие доходы, особенно из нетрудовых источников; частное накопление и инвестиции затруднялись — государство нуждалось во всё больших налогах для расширения госсектора.

Налоговая политика порой вступала в противоречие с необходимостью развивать экономику, значительной частью которой был частный сектор. Административные расходы, как правило, становились чрезмерными, поэтому неоднократно звучали призывы к упрощению бюрократического аппарата, что шло вразрез с усилиями по расширению контроля. После основания ГДР еще сохранялась старая немецкая налоговая система. 

Она была сложной и бюрократизированной. Но в хаосе конца 1940-х годов было невозможно внедрить какую-либо новую налоговую систему, поэтому приступили к её постепенной модернизации. Сперва упразднили налоги, дискриминирующие по расовому признаку. С начала 1946 года установили высокий прогрессивный подоходный налог с максимальной ставкой 95%. Были введены налоги на оборот, которые взимались с товаров, не являющихся предметами первой необходимости, или товаров, продаваемых по ценам свободного рынка. Налогообложение было настолько высоким и произвольным, что само существование частного сектора было затруднено.

Одним из последствий стало грубое уклонение от уплаты налогов через бартер, завышение расходов и занижение доходов бизнеса. В ГДР так описывали налоговую практику в 1949 году: «Совокупность частных предпринимателей пыталась преследовать свои капиталистические интересы путём ложной отчётности о хозяйственной деятельности в бухгалтерском учёте, путём сокрытия запасов товаров, путём нераскрытия полной стоимости товаров в балансе…. »48Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 137. Только половина крупных частных предприятий в период с 1945 по 1949 год платили налоги. Чтобы контролировать бухгалтерию, их обязали организовывать все свои платежи через национализированные банки.

Крупная реформа подоходного налога была обнародована 1 декабря 1948 года и вступила в силу 1 апреля 1949 года. Также отказались от принципа равного налогообложения для всех социальных групп. 

Налоги стали ранжировать по разным группам предпринимателей:

  1. Акционерные общества;
  2. Индивидуальные капиталисты;
  3. Мелкотоварная экономика;
  4. Свободные профессии.

Налоговое бремя, как правило, снижалось, но не для акционерных обществ и аналогичных форм предприятий, максимальная ставка налога на которые всё ещё составляла 95%. Налогообложение часто было конфискационным49Под конфискационным тут понимается доведение до банкротства за счёт налогообложения. Цель заключалась в том, чтобы побудить все корпорации закрываться или преобразовываться в индивидуальные частные фирмы, поскольку акционерные общества трудно контролировать. Они открывают хорошие возможности для различных махинаций.

Индивидуальным капиталистам — промышленникам, торговцам и большинству видов предпринимателей, предлагаются несколько лучшие условия, чем акционерным обществам. Их максимальный подоходный налог также составляет 95%, но его возрастание происходит не так стремительно. Даже в этом случае общая сумма налога могла быть конфискационной. Спекулятивные доходы облагались налогом или конфисковывались. 

К мелкотоварному сектору ремесленников, крестьян и торговцев, не имеющих наёмных работников, относились гораздо более благосклонно. Они составляли подавляющее большинство всех частных предприятий. Налогообложение ремесленных предприятий было полностью изменено в 1950 году, когда единый налог заменил четыре предыдущих налога: на доходы, оборот, богатство и фирму. 

Единый налог различался по отраслям, месту расположения, размеру заработной платы, в то время как объём производства и прибыль не оказывали никакого влияния, то есть налог был с фиксированной ставкой. В результате в выигрыше оказывались крупные ремесленники, чьи налоги снизились на 60%, в то время как для небольших ремесленников налоги возросли. Ремесленников поощряли экономить за счёт потребляемых факторов производства, и они пользовались стимулами для увеличения своих доходов. Они были освобождены от ведения бухгалтерского учёта, а число дат для обязательной уплаты налогов было сокращено с двадцати семи до четырёх. Было принято чрезвычайно либеральное налогообложение ремесленников, а ремесленное производство перестали даже регистрировать.

Наиболее благоприятствовали свободным профессиям: врачам, художникам, писателям, архитекторам и прочим — они платили такие же налоги, как и наёмные работники. В 1953 году самая высокая ставка налога на заработную плату была снижена до 20%. 

Налоговая реформа 1949 года привела к более упорядоченному налогообложению и, несмотря на значительное снижение налоговых ставок, налоговые поступления возросли. Большинству людей были предложены лучшие стимулы для работы. В то время как валовое производство на душу населения в ремесленной сфере в 1946–1948 годах находилось в стагнации, в 1949–1952 годах оно значительно возросло. Тем не менее, сбор задолженностей по налогам стал более тщательным, что привело к многочисленным банкротствам в 1951–1953 годах. Налоговая реформа не стимулировала капиталистические предприятия. Все проблемы старой налоговой системы для них были сохранены, а лазейки и снисходительность властей исчезли. 

Существовал и налог на богатство, который часто был обременительным, так как он являлся самостоятельной надбавкой к подоходному налогу. Налог на наследство также оставался неизменным и был скорректирован в сторону повышения с максимальной ставкой до 80%, что означало, что наследники были вынуждены продавать крупные предприятия, обеспечивая постепенную национализацию предприятий сверх определённого размера.

Частные предприятия были вынуждены закрываться по многим причинам. Наиболее распространенной причиной являлось банкротство, вызванное экономическим давлением. Ещё одной причиной были экономические преступления: даже незначительное нарушение ценового регулирования могло привести к тюрьме. Случалось, что политически активных предпринимателей вынуждали закрыться по политическим причинам. Но, судя по имеющимся данным, принудительная ликвидация встречалась нечасто. Даже если предприятие были вынуждены ликвидировать, как правило, выплачивалась разумная компенсация. 

Масштабы частного сектора

Мы рассказали о  регулировании частного сектора, но почти не затронули вопрос его размеров. 

Одним из важных критериев при оценке масштаба частного сектора является объём производства . В 1952 году доля частного сектора в национальном продукте составляла 38%50Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 249. По отраслям частный сектор составлял: 21% промышленности, 100% ремесленного производства, 51,4% строительной отрасли, 12,6% транспорта, и 27,4% внутренней торговли51Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 249. То есть в ряде ключевых отраслей, таких как промышленность и торговля частный сектор занимал от пятой части до четверти, а в строительстве — больше половины.

Если говорить о занятости, то в частном секторе работало чуть более 2 млн работников52Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 243, или 34% от занятого населения53Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 247(без сельского хозяйства). В промышленности работало 579 тысяч, 601 тысяча на ремёслах, 222 тысячи в строительстве, 42 тысячи в транспорте и 327 тысячи в торговле. Остальные работали в других отраслях54Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 243.

Еще один важный показатель для оценки роли частного сектора — производительность труда. В 1952 году на одного рабочего в частной промышленности приходилось 8000 тысяч марок произведённой продукции. В то же время в государственном секторе этот показатель был 8300, то есть на тот момент производительность в частном секторе была на уровне государственного сектора55Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 247. В последующие годы производительность в частной промышленности будет расти очень медленно и госсектор обгонит её.

Иная ситуация была в строительстве — в 1952 году производительность труда на частных предприятиях была равна 5400 марок, а в госсекторе — 4300. И всю историю ГДР производительность труда в частном строительстве будет в среднем равняться или будет выше чем в гос секторе56Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 247.

Все это показывает, что частный сектор на 1952 год занимал значимое положение в экономике Восточной Германии и не мог быть проигнорирован.

Выводы и теоретическое осмысление

Что мы можем сказать о политике СЕПГ и СВАГ в отношении частного сектора в период с 1945 по 1952 годы?

Во-первых, в сравнению с другими социалистическими странами  Восточной Европы, где уже в первые годы — конец 1940-х, начало 1950-х была проведена массовая национализация, частный сектор в ГДР остался и функционировал долгое время. Хотя это аргументировалось политическими факторами, экономические налицо: частный сектор давал возможность повышать производительность труда и был в определённой степени эффективным и необходимым. Большая часть частных предприятий находилась в таких отраслях, как текстильная и пищевая промышленность, — то есть такие, которые работали непосредственно на потребителя. Следовательно, их банкротство или повальная национализация могли отрицательно сказаться на снабжении населения.

И, как покажет переломный 1952-й год, так и произойдет. Ускоренная национализация значительно ухудшит снабжение населения товарами лёгкой промышленности госсектор не сможет компенсировать потери производства. 

Во-вторых, тут мы подходим к вопросу о политике национализации и к тому, как она должна проводиться в социалистических странах. Как мы говорили в одной из прошлых частей, позиция работников и их представительство на государственных предприятиях в период 1947-1952 годов постоянно ослаблялись. В то время как в частном секторе, наоборот, работники улучшают своё положение и усиливают влияние на производство. Растут зарплаты, вводятся льготы. Это происходило неформально и против политики СЕПГ. Она сознательно или не сознательно ослабляла позиции работников в государственном и в частном секторе, только разными методами. В госсекторе СЕПГ улучшала благосостояние работников, но лишала их управленческих прав. В частном секторе СЕПГ не стремилась улучшить даже материальное положение рабочих.

Мы можем подтвердить тезис, который высказали в третьей части цикла:

Национализация в социалистическом государстве не всегда проводится в интересах рабочих. 

Национализация, которая проводилась в соц странах в XX веке, хотя и была поддержана массами, не всегда отражала движение к коммунизму. При этом нельзя отрицать, что во многих странах, например, в СССР это была вынужденная мера57Подробнее о политических и экономических процессах в Восточной Европе в тот же период см. исследования: Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф. Народная демократия: миф или реальность? Общественно-политические процессы в Восточной Европе 1944-1948 гг. М.: “Наука”, 1993., Стыкалин А. С. Прерванная революция: Венгерский кризис 1956 года и политика Москвы. М.: Новый хронограф, 2003. Чехия и Словакия в XX веке: очерки истории. М.: Наука, 2005. Кн. 2. Пирьевец Й. Тито и товарищи: Монография / Пер. со словен. Л.А. Кирилиной, Н.С. Пилько. — М.; СПб.: Нестор-История, 2019. А также другие исследования Института Славяноведения РАН. Подробнее о национализации мы будем говорить и в других статьях — в ГДР она проводилась в 1952-1953 годы, 1959-1961 годы и последняя — в 1972 году. Применительно ко всем этим периодам мы будем осмысливать феномен национализации.

В-третьих, в это время мы всё также видим как политические методы доминируют при организации экономики: политика планирования не всегда соответствовала экономическим потребностям. В Восточной Германии политика не была направлена на почти полную национализацию, что уже отличает её от других стран соцблока. Но в отдельных вопросах политика в ГДР всё же основывалась на волюнтаристских решениях и поспешном стремлении полностью уничтожить частный сектор. При этом государственные предприятия не были готовы сразу заменить собой частные предприятия.

В-четвёртых, в частном секторе наиболее ярко проявилась трансформация профсоюзов как один из институтов, в которых формируется классовое сознание рабочего класса, в бюрократическую структуру, отчуждающую трудящихся от управления и дезорганизующую рабочий класс. На госпредприятиях профсоюзы всё же выполняли такие функции: решали трудовые конфликты, лоббировали социальную политику. Но в частном секторе профсоюзы дистанцировались от интересов работников и зачастую выступали даже против них. 

Рассматривая период 1945-1952 годов, мы подошли к более общей проблеме: социальные отношения бюрократии и рабочего класса, характер государства при социализме в XX веке. 

В рассмотренный период в отношении частного сектора бюрократия лишь частично выражала интересы рабочего класса: перераспределение прибавочной стоимости в пользу рабочих, развитие планового сектора, предоставление социальных гарантий трудящимся. В ключевом вопросе — классообразования58В данном случае мы пользуемся терминологией Б.Ю. Кагарлицкого из его работы «Марксизм: Введение в социальную и политическую теорию». Изд. 2-е, испр, и доп. — М.: Книжный дом «Л И БРОКОМ», 2012. С. 234-235. и расширения его субъектности, — наоборот, препятствуя ему. И в этом аспекте мы видим, что государство в Восточной Германии в период 1945-1952 годов не в полной мере отражало интересы рабочего класса. 

Бюрократия выражала часть интересов рабочих вообще, разделяя их на группы: рабочие на госпредприятиях, рабочие в частном секторе, рабочие на отдельных предприятиях, без возможности объединения в профсоюзы или иные рабочие организации несвязанные с партией. С одной стороны, бюрократия проводила политику укрепления рабочего класса за счёт предоставления ему значительных социальных привилегий, с другой — отстраняла его от политической власти и отчуждала его.

Если видишь ошибку, выдели кусок текста и жми Ctrl+Enter.

Сноски

Сноски
1 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985.
2 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 122
3 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 122
4 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 122
5 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 122
6 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 123
7 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 123
8 СВАГ и немецкие органы самоуправления, 1945-1949 : сб. док. / М-во культуры и массовых коммуникаций РФ, Росархив, ГА РФ ; отв. ред. и отв. сост. Н.В.Петров ; сост. О.В. Лавинская и Д.Н. Нохотович. – М.: РОССПЭН, 2006
9 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 123
10 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 123
11 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 124
12 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 124-125
13 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 125
14 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 125
15 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 126
16 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 126
17 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 127
18 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 127
19 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 127
20 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 127
21 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 127
22 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 128
23 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 128
24 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 129
25 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 129-130
26 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 130
27 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 129
28 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 130
29 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 130
30 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 130
31 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 131
32 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 131
33 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 131
34 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 132
35 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 132
36 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 132
37 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 126
38 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 132
39 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 133
40 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 133
41 Кынин Г.П., Лауфер Й. (сост.) СССР и германский вопрос. 1941-1949: Документы из Архива внешней политики Российской Федерации. Т. I C. 604
42 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 133
43 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 133
44 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 133
45 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 134
46 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 134
47 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 135
48 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 137
49 Под конфискационным тут понимается доведение до банкротства за счёт налогообложения
50 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 249
51 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 249
52 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 243
53 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 247
54 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 243
55 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 247
56 Anders Åslund. Private Enterprise in Eastern Europe. Macmillan, 1985. P. 247
57 Подробнее о политических и экономических процессах в Восточной Европе в тот же период см. исследования: Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф. Народная демократия: миф или реальность? Общественно-политические процессы в Восточной Европе 1944-1948 гг. М.: “Наука”, 1993., Стыкалин А. С. Прерванная революция: Венгерский кризис 1956 года и политика Москвы. М.: Новый хронограф, 2003. Чехия и Словакия в XX веке: очерки истории. М.: Наука, 2005. Кн. 2. Пирьевец Й. Тито и товарищи: Монография / Пер. со словен. Л.А. Кирилиной, Н.С. Пилько. — М.; СПб.: Нестор-История, 2019. А также другие исследования Института Славяноведения РАН
58 В данном случае мы пользуемся терминологией Б.Ю. Кагарлицкого из его работы «Марксизм: Введение в социальную и политическую теорию». Изд. 2-е, испр, и доп. — М.: Книжный дом «Л И БРОКОМ», 2012. С. 234-235.

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: