Предисловие

1992 год закрепил развал Союза, отделение национальных республик и дал начало шоковой терапии.

На фоне этих событий молодой историк Андрей Шадрин написал диссертацию «по горячим следам» о причинах сепаратизма Прибалтики.

Он, как и другие его современники, ощущал перемены вокруг себя, но, в отличие от других, стремился понять причины происходящего и взялся за исследование.

Здраво критикуя советскую историческую науку, он не отказался от марксизма и намеренно искал причины в производственных отношениях.

Он развеял миф об успешном развитии стран независимой Прибалтики в 20-30-х годах, вскрыл противоречия развития Прибалтики в советское время и обнаружил объективные причины Прибалтийского национализма.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФАКТОР ПОЛИТИКИ СЕПАРАТИЗМА В РЕСПУБЛИКАХ СОВЕТСКОЙ ПРИБАЛТИКИ

ВВЕДЕНИЕ

6 сентября 1991 г. Государственный Совет СССР признал независимость Литовской, Латвийской и Эстонской республик. Вопрос об исторической оценке этого акта многими представляется исключительно вопросом политическим, но с таких позиций, рассматриваемый в контексте только политических реалий, он способен зафиксировать лишь те противоречия, которые оказались на поверхности целого океана проблем жизненного обустройства.

К такого рода противоречиям, служившими главным в конце 80-х гг. предметом внимания всех без исключения сторон относится вопрос о характере присоединения Прибалтики к СССР в 1940 г. По мнению сепаратистов, это присоединение было насильственным и незаконным (хотя о какой правовой основе регулирования международных отношений можно вести речь после мюнхенской ликвидации Версальской системы?): прибалтийские государства оказались оккупированы Вооруженными силами СССР. Оккупацию необходимо прекратить, восстановить государственную независимость республик – только при таких условиях можно приступать к решению всех экономических, социальных, национальных и прочих проблем.

Для практического воплощения идеи отделения одного тезиса о необходимости «восстановления исторической справедливости» недостаточно. Чтобы идея нашла не только сочувствие и поддержку, но и разбудила бы широкое общественное движение, она должна быть подкреплена и развита с помощью аргументов из действительной жизни и того, как эта жизнь складывалась.

Один из первых импульсов к созданию массового движения в Прибалтике за выход из СССР задала идея возрождения культуры «коренных» национальностей. На волне политической либерализации с 1985 по 1987 гг. в республиках проходило огромное количество различных мероприятий – певческих конкурсов, смотров, концертов, которые собирали десятки, а то и сотни тысяч зрителей и участников. Не случайно этот период называют «поющей революцией». Одновременно в местной периодике постепенно оформляется, а затем и начинает доминировать мысль о культурном ущемлении прибалтийских народов в составе СССР. Главным образом разговор ведется вокруг проблем национального языка и двуязычия. К 1987 г. практически все массовые культурные акции стали проходить под лозунгом превращения национального языка в государственный. Этот же лозунг стал лейтмотивом подавляющего большинства выступлений на митингах, разного рода съездах, конгрессах и т.п. Итогом данного этапа политического становления сепаратизма явилось национальное размежевание в республиках.

Во второй половине 1987 г. начинается новый этап движения за выход из Союза. Добившись значительной культурно-национальной консолидации, идеологи независимости приступили к использованию экономического фактора. В октябре 1987 г. в эстонской газете «Рахва Хяэль» появилась статья Т. Маде, С. Калласа, Э. Сависаара и М. Титмы, представляющая собой в самом общем виде концепцию «самохозяйственной Эстонии» (сокращенно по-эстонски – IME). Идеи этой статьи были мгновенно подхвачены в Латвии и Литве и со временем оформились в разные варианты «теорий» республиканского хозрасчета, экономической самостоятельности и т.п. Все они основывались на утверждении, что экономика республик является национальной по своей природе и должна быть таковой по характеру, т.е. ей надлежит обеспечивать в первую очередь развитие «коренной» нации. Вывод: хозяйство прибалтийских республик нуждается в известном обособлении от единой народнохозяйственной системы СССР. Это предполагало перенос центра управления экономикой из союзных министерств и ведомств в республиканские и, соответственно, установление преимуществ республиканских законов перед общесоюзными. В интересах республик предусматривалось решить вопрос о собственности всех ресурсов, производственных фондов, инфраструктуры и т.п. С целью еще большего обособления, в концепцию закладывались идеи введения собственной валюты, структурной и отраслевой перестройки, изменения характера межреспубликанскою обмена.

Внешне концепции экономической самостоятельности республик преследовали цель внутренней хозяйственной стабилизации (которой якобы достичь легче, чем стабилизировать экономику в масштабах всего Союза), а также защиты внутреннего рынка республик. На самом же деле это была попытка экономического обоснования политики сепаратизма: «коренным» народам внушалась мысль, что залог будущею благополучия лежит в обособлении от народнохозяйственного комплекса СССР, их экономической переориентации на Запад.

Политическая и пропагандистская суть якобы сугубо экономических программ совершенно очевидна: с весны 1988 г. в республиках оформляются массовые политические движения («народные фронты» в Эстонии и Латвии, «Саюдис» в Литве), которые последовательно и чрезвычайно активно развертывают свою деятельность именно в экономической сфере. Идеи же «республиканского хозрасчета» эту деятельность вдохновляют и направляют.

Третий этап характеризуется раскручиванием социально-политического фактора накопившихся противоречий. С осени 1989 г. вслед за Народным фронтом Латвии, определившим в своей новой программе достижение независимости как главную политическую цель, об этом откровенно заговорили и в Эстонии, и в Литве. В ходе подготовки намеченных на весну 1990 г. выборов в республиканские Верховные Советы развернулась открытая борьба за власть между сторонниками и противниками выхода республик из СССР. В течение марта-мая 1990 г. после победы на выборах в Верховный Совет сепаратисты добились провозглашения деклараций независимости в Литве, а затем в Эстонии и Латвии. Весь 1990 г. и первая половина 1991 г. отмечены непримиримой политической борьбой победивших сепаратистов с оппозицией. В январе 1991 г. в Вильнюсе и Риге противостояние дошло до вооруженных столкновений, в которых принимали участие и военнослужащие СССР. Это дало толчок к усилению сепаратизма, вызвало новую волну сочувствия к нему за рубежом и позволило укрепить пошатнувшийся было авторитет нового руководства. Оппозиция же фактически была разгромлена. Лидеры ее вскоре были либо схвачены и посажены в тюрьмы, либо вынуждены были скрыться.

Своими успехами политика сепаратизма во многом обязана последовательно шедшими друг за другом кризисами в разных сферах советского общества – национальной, экономической и политической. Однако очевидная взаимосвязь этих процессов не дает еще оснований для вывода о детерминированности сепаратизма объективными противоречиями советской системы. Вопрос о мере объективного и субъективного в развитии событий в Прибалтике во второй половине 80-х гг. долго еще будет сохранять свою актуальность, как научную, так и политическую. Несколько упрощая, его можно сформулировать так: явились ли успехи политического сепаратизма закономерным следствием объективной нежизнеспособности советской государственной системы во всех ее аспектах, либо корни их лежали за пределами системы, а сепаратизм сам принадлежит числу причин происшедшей с Советским Союзом катастрофы. А если и то, и другое, то в какой мере.

Парламенты прибалтийских республик, принимая весной 1990 г. решение об отделении от СССР, имели все основания заявлять о том, что их действия опираются на поддержку большинства населения. Об этом же говорят и данные многочисленных социологических опросов, проводившихся в республиках на момент таких решений1См., напр.: Летувас Ритас. 10 марта 1990 г, и результаты референдумов. Решающим фактором в распространении таких настроений явилась убежденность жителей Прибалтики (не только эпонимов, но и русских и др.), что, обретя государственную независимость, они резко улучшат свое материальное благосостояние. В Литве, например, в апреле 1990 г., согласно статистике, 80% литовцев думали, что люди будут жить лучше, чем до сих пор, если республика выйдет из СССР; такого же мнения были 51% поляков и 32% русских2Советская Эстония. 12 апреля 1990 г.. Что же заставляло людей так думать? Ответ на этот вопрос может дать только точный учет всей экономической обстановки, исторически сложившейся к моменту прихода национал-сепаратистских лидеров к власти. Выяснить объективную роль экономического фактора в становлении и развитии политического сепаратизма в Прибалтике и является целью данной книги. Действительно ли хозяйствование Эстонии, Латвии и Литвы в рамках одного экономического пространства страны всегда противоречило интересам жителей этих республик?

Для достижения этой цели я вижу необходимость решения следующих задач:

1) Проанализировать путь развития народного хозяйства Эстонии, Латвии и Литвы с тем, чтобы определить те условия, которые способствовали или, наоборот, мешали его росту. Учет этих условий позволит установить меру ответственности за уровень развития республик со стороны системы хозяйственных отношений.

2) Выяснить степень интегрированности республик в народнохозяйственный комплекс страны. Это даст представление, во-первых, об органичности взаимосвязей Прибалтики с другими регионами, во-вторых, о том, чего эти связи стоят.

3) Установить основные последствия хозяйствования, которые нашли отражения в программах сепаратизма, и проанализировать эти последствия с точки зрения их объективного воздействия на моральное состояние людей.

Поставленные задачи определили структуру исследования.

Главным предметом изучения первой главы стала проблема складывания структуры производства. Прибалтийские республики, в основном не обладающие собственными ископаемыми ресурсами, тем не менее, располагали в советские времена развитым тяжелопромышленным обрабатывающим комплексом. В этом факте теоретики сепаратизма усматривали противоречие, объяснение которому они находили в «злой воле» руководителей СССР: строительство предприятий тяжелой промышленности на территории республик происходило с определенной целью, без учета естественных условий хозяйствования. Вот, например, суждение одного из авторов IME Т. Маде: «Эти предприятия были нужны для развития сталинско-брежневской дружбы народов, проведения русификации, разведения «хомо советикусов», и, конечно, для рассредоточивания военной промышленности. В сущности, нужно было создать условия для тысяч русских, украинцев, казахов, белорусов, татар и представителей других народов для переселения в Эстонию»3Дайджест. 1989, № 6, с. 3.. Этот тезис – один из ключевых в доктрине сепаратизма, и из него вытекает последующая цепь доказательств исторической необходимости обособления Прибалтики от хозяйственного комплекса СССР.

Возникающие в связи с этим вопросы требуют глубокого и всестороннего изучения. Необходимо прежде всего установить, что на самом деле определяло естественный путь развития экономики прибалтийского региона. Отсюда – проблема результатов хозяйственной деятельности на различных этапах развития экономики. Эти этапы связаны с историческими рубежами судьбы Прибалтики в XX веке: начиная с Российской империи, затем – независимого существования в 20 – 30-е годы, и – в течение 50-летнего периода в составе СССР.

Вопрос о соответствии сложившейся в советское время структуры производства естественным условиям хозяйствования увязывается во второй главе с вопросом о значении хозяйственного обмена прибалтийского региона с другими регионами Советского Союза. Представления о степени прочности сложившихся экономических связей помогут снять многие сомнения об их природе: являются ли эти связи следствием естественно происходившего процесса разделения труда между регионами, или они навязывались «империей» для обеспечения своего господства. Под таким углом зрения во второй главе книги рассматривается весь комплекс проблем связей, включающий в себя не только обмен сырьем, товарами и ресурсами, но способ осуществления этого обмена, а также его мотивы.

Перед третьей главой исследования ставится задача введения сугубо экономических проблем в плоскость межнациональных и политических отношений. Советская система хозяйствования определенным образом изменила привычные формы экономической деятельности прибалтов. Произошли структурные сдвиги в производстве, чрезвычайно увеличив значение промышленного комплекса в сравнении с лесным и сельскохозяйственным. Все это повлекло за собой крупные социальные, демографические и экологические последствия. В сознании же местных жителей ответственность за эти последствия возлагается не только на вновь утвердившийся способ производства, но и на пришедшие вместе с ним отношения союза с другими народами. Кроме того, экономическая миграция в Прибалтику из других республик СССР привела к значительным изменениям национального состава республик. Возникли проблемы адаптации приезжих, их культурной и языковой совместимости с местными условиями. Противопоставление «мигрантов» и «коренных» прибалтов стало одним из направлений пропаганды сепаратизма.

Похожим образом в обыденной психологии местных жителей находили отражение проблемы окружающей среды. Однако экологическое движение очень быстро приобрело чисто политическую окраску и полностью слилось с движением за выход из СССР. Важно поэтому разобраться в самой природе этого движения, определить его истинные цели с тем, чтобы соотнести их с действительными проблемами природной среды.

И наконец, одним из самых существенных факторов моральной подготовки к распространению сепаратистских настроений явился вопрос о выгодности для Прибалтики экономических связей с остальными республиками СССР. Жители Эстонии, Латвии и Литвы в большинстве своем были глубоко убеждены, что связи, сформированные внутри хозяйственного комплекса страны, в течение многих лет отрицательно сказывались на экономике республик, а также препятствовали росту благосостояния людей. Так ли это на самом деле, а главное, откуда происходят подобные убеждения, – об этом говорится в одном из разделов последней главы книги.

Противоречия хозяйственной системы, ставшие фактором политического сепаратизма, нуждаются в изучении в рамках довольно длительного исторического периода. Часть этих противоречий коренится в самой природе социализма, часть имела место и в досоветскую эпоху – в 20-30 гг., и даже до революции. Отсюда нижний хронологический предел исследования – начало XX в. Верхние рамки определены концом 1990 г., когда сепаратизм практически перестал подпитываться противоречиями экономического характера, и в его пропаганде стали абсолютно преобладать мотивы политического свойства.

Для исследования экономических проблем, так или иначе связанных с прибалтийским сепаратизмом, имеется широкая источниковая база. В самом общем виде она включает в себя, во-первых, документы, позволяющие проследить этапы становления сепаратизма, во-вторых, данные социально-экономического развития страны в целом и, отдельно, республик Прибалтики, показатели демографических изменений в рассматриваемый период, а также показатели, характеризующие состояние природной среды.

Среди источников первой группы достаточно информации содержат материалы, опубликованные на русском языке. Прежде всего это программные документы, принятые общественными организациями, составлявшими костяк национал-сепаратистского движения в Прибалтике4Народный фронт Эстонии. Хартия. Программа. Таллинн. 1988; Общая программа Литовского движения за перестройку. Вильнюс. 1989; Народный фронт Латвии. Программа. Устав. Рига. 1988; Программа Народною фронта Латвии. Атмода. № 52. 1989 и др..  Этот комплекс источников дополняют, расшифровывают и конкретизируют выступления отдельных представителей движений на всевозможных съездах, конференциях, конгрессах и т.д. Наиболее значительные из них как правило публиковались в собственных органах этих движений и в республиканской прессе на русском и родных языках. По мере укрепления материальной базы «народных фронтов», а также, вследствие распространения их влияния на общественно-политическую и культурную жизнь республик, местные издательства стали уже в 1989 г. выпускать отдельные сборники речей участников форумов, в том числе и на русском языке5Народный конгресс. Таллинн. 1989..

Сепаратистскую тенденцию в политике также выражает бесчисленное множество публикаций, начавших заполнять собой с 1987 г. большинство местных русскоязычных газет и журналов и страницы союзной печати. В первую очередь это газеты: «Вестник Народного фронта», «Тартуский курьер», «Дайджест» – органы Народного фронта Эстонии на русском языке, а также республиканские – «Советская Эстония», «Вечерний Таллинн», «Молодежь Эстонии»; в Латвии – «Атмода» (Народный фронт Латвии), «Советская Латвия», «Советская молодежь», «Ригас Балсс», «Юрмала» и др.; в Литве – «Возрождение», «Согласие» («Саюдис»), «Советская Литва», (с марта 1990 г. – «Эхо Литвы»), «Комсомольская правда» (с февраля 1990 г. – «Лиетувос Ритас»), «Вечерние новости». Среди русскоязычных общественно-политических и литературных журналов – «Коммунист Эстонии» (до декабря 1989 г.), «Политика», «Радуга», «Панорама» (Эстония), «Коммунист Советской Латвии», «Родник» (Латвия), «Коммунист» (Литва). Перечисленные издания являются богатейшим источником, позволяющим проследить развитие набирающих силу тенденций, определить их масштабы, характер, противоречия. Разнонаправленность их политических позиций, доходящая нередко до взаимного неприятия, делает необходимым максимально осторожное отношение исследователя к публикуемой информации, но вместе с тем, в известном смысле, облегчает его задачу критики источника.

Четкая позиция редакции тех или иных газет или журналов зачастую отнюдь не являлась помехой для публикации материалов, проповедующих противоположные политические взгляды. Так, на страницах «Советской Латвии» регулярно появлялись переводы статей, интервью, законопроектов и пр., не предназначенных для русского читателя. А потому, откровенно и без обиняков утверждающих национализм и сепаратизм.

Газетный материал дает возможность проследить идейные истоки политики сепаратизма. Страницы официальных органов «народных фронтов», других республиканских изданий нередко отдавались для публикации теоретических изысканий таких известных с давних времен идеологов борьбы с «Советской империей», как Р. Таагепера, А. Штромберг, А. Айзсилниекс6См., напр.: Вестник Народного фронта. 1989. № 21; Дайджест. 1989. № 3; Советская Эстония. 29 октября 1989; Возрождение. 1989. №№ 16-21 и др. и др.

По мере распространения национал-сепаратистских настроений, стали формироваться и организовываться общественные силы, ставящие своей целью не допустить выхода республик из состава СССР, защитить русское население от последствий националистической политики. Причем характерной и вполне закономерной особенностью подобных движений («Единство» в Литве, Интерфронт в Латвии, Интердвижение и Объединенный Совет Трудовых Коллективов в Эстонии) была их коммунистическая и социалистическая ориентация. Деятельность этих организаций также нашла отражение в республиканских и общесоюзных средствах печатной информации. Кроме того, они располагали и собственными органами, хотя и в несравненно меньших, чем у их оппонентов, количествах и объемах тиражей. Наибольшее распространение в республиках получили такие газеты, как «Единство» в Латвии и – под таким же названием – в Литве, «Вперед» в Эстонии. После мартовских событий 1990 г. в Литве полулегально и очень непродолжительное время выходила «Литва Советская» – орган Коммунистической партии Литвы (КПСС). Небольшими тиражами с помощью множительной техники от случая к случаю выпускались также газетные листки полусамодеятельного типа (например, несколько номеров рижской газеты «Искра», вильнюсской – «Товарищ» и др.).

В дополнение к названным источникам, дающим представление об идеологии, стратегии, тактики и практической деятельности различных политических и общественных движений, в значительном объеме имеются агитационно-пропагандистские материалы: листовки, воззвания, информационные сводки, а также брошюры, издававшиеся иногда значительными тиражами с помощью стационарной техники7См., напр.: Литовская республика. Документы и материалы. Вильнюс. 1990; В борьбе за власть. Из публикаций и выступлений народных депутатов СССР от Литвы руководителей организации «Саюдис». Вильнюс. 1989; Мысли вслух народных депутатов СССР от Литовской ССР – руководителей движения «Саюдис». Вильнюс. 1989.. Этот комплекс материалов, благодаря своей прямолинейной откровенности, позволяет наиболее точно установить диапазон крайних направлений в политике, выкристаллизовать суть взаимных претензий противостоящих друг другу сил, определить морально-психологическое состояние тех или иных организаций и многое другое. К сожалению, эта группа источников нуждается в тщательной проверке, т.к. информация здесь практически всегда тенденциозна, нередки и случаи прямой дезинформации.

Изучение динамики политического процесса в периоды подготовки к борьбе и самой борьбы за власть невозможно без выяснения тенденций, определяющих развитие основных институтов политической системы. Ядром этой системы в СССР являлась коммунистическая партия. Поэтому судить о реакции властных структур на изменения, происходившие в общественной жизни, можно по тем документам, которые родились в партийных комитетах, начиная с ЦК КПСС и до первичных парторганизаций. Достаточно полную и подробную картину дают материалы, характеризующие деятельность республиканских партийных комитетов. За период с 1987 по 1990 гг. в республиках прошло по 5-6 пленумов ЦК компартий, несколько партийных конференций, а также съезды, на которых произошел раскол местных партийных организаций8См., напр.: Материалы XI-XVII Пленумов ЦК компартии Эстонии. Таллинн. 1987-1990; Коммунист Советской Латвии. Рига. 1990. №№ 5-12; Коммунист. Вильнюс. 1987-1990; Документы XX съезда Компартии Литвы. Вильнюс. 1990; Политика. 1990. № 10.. Первыми раскололись коммунисты Литвы в декабре 1989 г. на своем XX съезде, затем в апреле 1990 г. – Латвии на XXV съезде, в октябре 1990 г. – Эстонии.

Большой интерес представляет текущая деятельность коммунистических партийных комитетов. С развитием гласности все больше информации о ней стало поступать на страницы партийных печатных изданий. Благодаря этому, исследователю не составляет большого труда установить расклад сил в парторганизациях на различных этапах, определить степень взаимосвязанности партийной и общественной жизни в республиках, персонифицировать те или иные тенденции в политике.

Интересна деятельность государственных институтов республик, которая зафиксирована в нормативных документах, парламентских отчетах, выступлениях руководителей и государственных деятелей. Большей частью этот комплекс источников можно восстановить по публикациям в республиканских газетах и журналах.

С конца 1988 г. в Эстонии, Латвии и Литве Верховные Советы и Советы Министров этих республик приступают к принятию законодательных актов, недвусмысленно указывающих на стремление изолироваться от советской правовой и политико-административной системы. Начало было положено 16 ноября 1988 г., когда Верховный Совет Эстонской ССР на очередной VIII сессии принял Декларацию Эстонской ССР о суверенитете Эстонской ССР, которая провозгласила приоритет законов высших органов власти и управлении Эстонской ССР на территории всей республики9Советская Эстония. 18 ноября 1988 г.. Пример Эстонии вдохновил на подобный шаг сначала Литву, а затем и Латвию, которые также приняли поправки к своим конституциям, устанавливающие право не подчиняться союзному Основному закону10См.: Советская Литва. 10 октября 1989 г.. Всего до марта 1990 г. в одной только Литве было принято более десятка законов и деклараций, противоречащих конституционному строю СССР, предусматривающих приоритет «коренного» населения перед «русскоязычным», ревизирующих советские законы за предыдущие 50 лет11См., напр.: Закон «О внесении изменений в Конституцию (Основной Закон) Литовской ССР от 18.05.89 г.» // Ведомости Литвы. 1989. № 15; Закон «Об основных изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Литовской ССР от 29.09.89 г.» // Советская Литва. 10 октября 1989 г.; Декларация Верховного Совета Литвы от 26.05.89 г.» // Ведомости Литвы. 1989. № 15; Закон об основах экономической самостоятельности Литовской ССР от 18.05.89 г. // Там же. 1989. № 15; Закон от 04.07.89 об изменении ст. 16 Закона Литовской ССР «Об основах экономической самостоятельности Литовской ССР». // Там же. 1989. № 20; Закон о выборах депутатов Верховного Совета Литовской ССР от 29.09.89 г. // Там же. 1989. № 29; Закон Литовской ССР «О выборах депутатов местных Советов народных депутатов Литовской ССР» от 07.12.89 г. // Советская Литва. 13 декабря 1989 г.; Закон «О гражданстве Литовской ССР» от 03.11.89 г. // Там же. 10 ноября 1989 г.; Закон о референдуме от 03.10.89 г. // Там же. 12 ноября 1989 г..

В соответствие с этими нормами началось постепенное переустройство законодательной системы республики, обеспечивающее правовую независимость. Например, согласно закону о гражданстве Литовской ССР, граждане Литвы лишаются советского гражданства, вскоре после окончания XIV сессии Верховного Совета Литовской ССР XI созыва, принявшей этот акт. Президиум Верховного Совета 16 ноября решил образовать комиссию по подготовке плана по восстановления государственной независимости Литвы12Советская Литва. 17 ноября 1989 г..

Принятые в тот же период новые законы в Эстонии так же прямо указывают на стремление этой республики к выходу из СССР. В их основу была заложена несколько иная концепция, чем в Литве: принятие закона о гражданстве должно лишь венчать всю систему законов о независимости, а не быть ее краеугольным камнем13Вестник Народного фронта. 1989. № 19.. Предшествовать же этому должны законы о выборах и эмиграции.

8 августа 1989 г. Верховный Совет ЭССР принимает Закон о выборах, а в ноябре 1989 г. публикуется проект Закона об иммиграции, в котором, в частности, предусматривается введение системы пограничного контроля, в функции которой, помимо прочего, входит фиксирование всех иммигрантов14Молодежь Эстонии. 2 ноября 1989 г..

В ноябре же 1989 г. принято Постановление о событиях 1940 г., которое признает «Декларацию о вступлении Эстонии в Союз ССР» юридически недействительной и в связи с этим считает необходимым «ходатайствовать о восстановлении Эстонии в качестве субъекта международного права»15Советская Эстония. 11 ноября 1989 г.. Наконец в феврале 1990 г. Республиканское собрание народных депутатов Эстонской ССР приняло «Декларацию по вопросу государственной независимости»16Советская Эстония. 3 февраля 1990 г..

Объективные обстоятельства в Латвии (в частности, большой удельный вес русских в населении, что повлияло на иную, чем в Литве и Эстонии, расстановку политических сил) не позволили набрать таких же, как у соседей, темпов на пути к отделению. Тем не менее во многих законодательных актах вполне просматриваются те же тенденции.

В систему подготовки к выходу из СССР органично вплетаются законодательные акты, направленные на ограничение политических прав и свобод русских. В первую очередь это касается законов о государственных языках Эстонии. Латвии и Литвы17Закон о государственном языке Эстонской ССР. Таллинн. 1989; Закон о государственном языке Литовской ССР. Вильнюс. 1989; Закон о государственном языке Латвийской ССР. Рига. 1989., предусматривающих «перевод делопроизводства на язык коренной нации», обязательное знание государственного языка всеми должностными лицами, «в подчинение которых входит хотя бы один представитель коренной нации», а также сроки (2 года), в течение которых надлежит обучаться государственному языку.

Вслед за законами о языке во всех трех республиках разрабатываются положения об уровнях и порядке оценки знания государственного языка. Первое из таковых было введено в Латвии. Оно предусматривало, что наряду с квалификацией работника в профессиональной сфере критерием его пригодности является владение латышским языком. Из положения следует, что для занятия любых государственных должностей (включая дворников, сторожей, лифтеров, банщиков и т.п.) требуется хотя бы элементарное знание языка (900 слов). Для руководителей же высшего звена, их заместителей и секретарей, среднего медперсонала, юристов, работников исполкомов и др. необходимо уже умение свободно говорить и писать по-латышски18Советская Латвия. 16 февраля 1990 г..

Дискриминационными для русских можно также назвать законы о выборах в местные и Верховные Советы Латвии и Эстонии, содержащие введение, например, ценза оседлости, определяющего право участвовать в избирательной кампании и избираться в органы власти19Закон Эстонской ССР «О выборах местных Советов народных депутатов». Таллинн. 1989; Закон Эстонской ССР «О выборах депутатов Верховного Совета»; Закон Латвийской ССР «О выборах депутатов местных Советов народных депутатов». Рига. 1989; Закон Латвийской ССР «О выборах депутатов Верховного Совета». Рига. 1989..

Помимо законов, в формировании независимой политической системы приняли участие постановления и указы Верховных Советов и Советов Министров республик. Эти акты опубликованы в республиканских газетах. В качестве примера можно привести Указ Президиума Верховного Совета Литовской ССР от 28 июля 1989 г. «О реабилитации лиц, осужденных за некоторые деяния». Он предлагает, среди прочего, реабилитировать лиц, осужденных за отказ в выполнении повинностей, заданий, имеющих общегосударственное значение20Советская Литва. 2 августа 1989 г.. В том же духе исполнено Постановление Верховного Совета Литовской ССР «О военной службе граждан Литовской ССР» (устанавливает, что вопросы начальной военной подготовки юношей республики относятся к ведению Литвы)21Советская Литва. 3 октября 1989 г.. Существуют и другие22Постановление Верховного Совета Литовской ССР «О приостановлении действия некоторых постановлений Верховного Совета СССР на территории Литовской ССР». // Советская Литва. 14 декабря 1989 г.; Постановление Совета Министров Литовской ССР от 25.09.89 г. «О порядке создания и регистрации объединений предприятий и организаций вневедомственного статуса хозяйства Литовской ССР, а также ассоциаций, концернов и консорциумов». // Ведомости Литвы. 1989. № 29..

Столь подробное описание законотворческой деятельности формирующихся независимых систем дает весомый повод сделать одно важное обобщение мировоззренческого характера. В течение всего периода после подписанного в декабре 1991 г. Беловежского соглашения пропагандисты идеи «суверенизации» бывших союзных республик заняты постоянным поиском ее исторического обоснования. Находкой, с их точки зрения, позволяющей доказать закономерность и даже неизбежность распада Советской федерации, стал тезис, который часто формулируется в виде риторического вопроса: «Можно ли считать жизнеспособной государственную систему, которая рухнула только под воздействием росчерка пера троих политиков – Б. Ельцина, Л. Кравчука, С. Шушкевича?» Разумеется, если согласиться с определением тех государственных и политических отношений, которые утвердились в СССР к концу 1991 г., как системы, а не как химеры, то ответ на этот вопрос, действительно, может быть только один: «СССР рано или поздно должен был погибнуть». На самом же деле никакой системы уже не существовало. Она целенаправленно и методично разрушалась в течение ряда лет, и обозначенное выше законотворчество прибалтийских деятелей свидетельствует в пользу такого взгляда на вещи. Кроме того, становится возможным установить некие направления, по которым распространялся паралич союзной государственности: Конституция, идеологические традиции, отношения собственности, функционирование оборонной системы, система социальных прав и защиты и пр.

К источникам, дополняющим картину данного процесса, относятся публикации в центральной печати, информировавшие о развитии событий в Прибалтике, документы деятельности КПСС, касающиеся проблем межнациональных отношений23См., напр.: Твердо идти дорогой перестройки и углубления демократии. Сборник материалов о поездке М.С. Горбачева в Латвийскую и Эстонскую ССР 17-21 февраля 1987 года. М. 1987; XIX Всесоюзная Конференция Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. М. 1988. Ч. 1-2; Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС 19-20 сентября 1989 г. М. 1989., нормативные акты органов власти СССР о несоответствии Конституции СССР законов союзных республик24См., напр.: Известия 10 декабря 1988 г.; Известия 29 июня 1989 г.; Известия 20 февраля 1990 г.; Известия 22 марта 1990 г. и др., заявления Правительства СССР по поводу действий властей в Прибалтике25См., напр.: Известия 20 марта 1990 г. и т.д.

Следует отметить также материалы съездов и сессий народных депутатов СССР, особенно в той части, которая непосредственно затрагивает события в прибалтийских республиках26См., напр.: Закон Союза ССР «Об экономической самостоятельности Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР». // Правда 2 декабря 1989 г.; Указ Президента Союза ССР «О дополнительных мерах по обеспечению прав советских граждан, охране суверенитета Союза ССР на территории Литовской ССР». // Правда 22 марта 1990 г. и др..

При исследовании комплекса экономических проблем развития советских прибалтийских республик возможно обращение к другой группе источников. Прежде всего это статистический материал, характеризующий уровень социально-экономического развития республик, их место в системе хозяйствования СССР, состояние социальной и культурной сферы, а также экологическую обстановку. В самом общем виде этот материал содержится в ежегодных сборниках «Народное хозяйство СССР в … году», «СССР и союзные республики в … году», юбилейных изданиях «Народное хозяйство СССР за … лет», выпускавшиеся Госкомстатом (до 1988 г. – ЦСУ) СССР. Ценность подобных публикаций состоит в первую очередь в том, что, благодаря им, можно сравнить уровни развития народного хозяйства разных республик страны, определить особенности характера и динамики развития экономики и других сфер жизни. Однако в целом представленные в сборниках материалы довольно слабо отражают все многообразие процессов социально-экономического функционирования прибалтийских и других республик СССР. Статистика приводится в максимально обобщенной форме: показателя развития производства, например, зачастую характеризуют лишь относительную динамику, без указания абсолютных цифр. А если даже и приводятся абсолютные данные, то нередко в стоимостном измерении, что затемняет реальную картину производства.

Большим недостатком данных источников является игнорирование их составителями целого ряда сторон экономической жизни республик. Например, во всех перечисленных сборниках абсолютно выпал раздел о межреспубликанском обмене. Данные о ввозе и вывозе по республикам СССР имеются лишь в сборнике 1990 года27Народное хозяйство СССР в 1989 году. М. 1989..

С 1989 г. Госкомстат СССР приступил к периодическому выпуску обзоров социального и экономического развития союзных республик за год, а с 1990 г. – за 1-е полугодие28Об экономическом и социальном развитии союзных республик в … году. Экономический обзор. М. 1988-1989; Об экономическом и социальном развитии союзных республик в первом полугодии … года. Экономический обзор. М. 1989-1990.. Эти публикации являются ценным дополнением к сборникам народнохозяйственной статистики по стране и республикам. Представленная в них информация позволяет охарактеризовать уровень не только производства в целом и его основных отраслей, но и целый ряд участков, составляющих замкнутый цикл производства, а также производство потребительских товаров.

Более конкретную картину дают статистические материалы, публиковавшиеся в ежегодных сборниках республиканскими органами статистики29Народное хозяйство Латвийской ССР в … году (1975-1988). Краткий статистический сборник. Рига. 1976-1989; Развитие народного хозяйства Латвийской ССР. Стат. сб. Рига. 1962; Народное хозяйство Эстонской ССР. Стат. сб. Таллин. 1957; Народное хозяйство Эстонской ССР в … году (1969-1989). Таллинн. 1970-1990; Эстонская ССР в цифрах в … году (1981-1988). Краткий стат. сб. Таллинн. 1982-1989; Развитие народного хозяйства Эстонской ССР. Краткий стат. сб. Таллинн. 1967; Советская Эстония за 25 лет. Стат. сб. Таллин. 1975; Народное хозяйство Литовской ССР за 40 лет. Юбилейный стат. сб. Вильнюс 1980; Статистический ежегодник Литовской ССР. 1988 год. Вильнюс. 1989. Однако большинство недостатков, свойственных публикациям общесоюзного масштаба, присутствуют и в республиканских сборниках. Здесь также прослеживаются политические и идеологические мотивы в подборе статистики и в формах ее подачи.

Республиканские статистические управления не ограничивались подготовкой статистических ежегодников, и к концу 80-х, помимо таковых, в республиках накопилось достаточное количество периодически издаваемой статистики для служебного пользования. Больше всего таких материалов было издано в Эстонии30О работе народного хозяйства Эстонской ССР. Вып. 1-47. Таллинн. 1978-1990; О социально-экономическом развитии ЭССР в 1988 г. и за 3 года XII пятилетки. Таллинн. 1989; Дополнение к краткому статистическому сборнику «Эстонская ССР и цифрах в … году» (1981-1988). Таллинн. 1982-1989. и Латвии31Промышленность Латвийской ССР. Краткий Стат. сб. Рига. 1985; Сельское хозяйство Латвийской ССР. Сб. Рига. 1979..

Очень ценным источником является изданный в 1989 г. двухтомный статистический сборник «Эстония, Литва, Латвия»32Эстония, Литва, Латвия. Стат. сб. Рига. Ч. 1-2. 1989.. Предназначавшийся первоначально лишь для служебного пользования, этот сборник включил в себя цифры, характеризующие широкий спектр сторон социального и экономического развития всех 3-х республик в составе СССР с 1940 г. по конец 80-х гг. Это издание содержит ранее не публиковавшиеся данные, но главная его ценность в том, что оно представляет собой унифицированную сводку наиболее характерных показателей развития. Это дает возможность для сравнения тенденций в народном хозяйстве всех трех республик, выявления их особенных и общих черт развития.

Всесоюзными и республиканскими статистическими органами опубликовано некоторое количество материалов, восполняющих пробелы вышеперечисленных сборников. В первую очередь это касается проблемы межреспубликанских экономических связей. Госкомстаты Литовской и Латвийской ССР в 1988-1989 гг. издали небольшие брошюры, обозревающие ввоз и вывоз республик по данным межотраслевых балансов за 1987 и 1988 гг33Экономические связи Латвийской ССР. Стат. бюллетень. Рига 1989; Экономические связи Литовской ССР: Экономический обзор. Вильнюс. 1988..

Определенные трудности с материалами возникают у исследователя, избравшего своим предметом проблемы миграции в прибалтийских республиках. Имеющихся опубликованных данных по всесоюзным переписям 1959, 1970, 1979 гг34См., напр.: Уровень образования, национальный состав, возрастная структура и размещение населения СССР по республикам, краям и областям (по данным Всесоюзной переписи 1959 года). М. 1959; Численность, размещение, возрастная структура, уровень образования, национальный состав, языки и источники средств существования населения СССР. По данным Всесоюзной переписи населения 1970 года. М. 1971; Численность, состав и движение населении Латвийской ССР. Стат. сб. Рига. 1966; Численность рабочих и служащих по полу, возрасту, стажу работы, установленной продолжительности рабочей недели и по продолжительности им отпуска в Эстонской ССР на 1 июня 1987 г. Стат. сб. Таллинн. 1988.. достаточно лишь для выяснения самой общей приблизительной картины демографической динамики. Источники не раскрывают причин сложившейся к рассматриваемому периоду ситуации, а лишь констатируют различные этапы процесса. Слабым дополнением к этим источникам является изданный в 1988 г. сборник «Труд в СССР», где сделана попытка обращения к статистике, характеризующей национальный состав различных отраслей производства по республикам. Однако данные настолько обобщены, что не проясняют, а, наоборот, искажают реальную картину.

Еще хуже обстоит дело с экологической статистикой. За исключением некоторых фрагментарных сведений о влиянии производства на природу в отдельных экономических обзорах35О работе народного хозяйства Эстонской ССР: Сборник докладов. Вып. 2 (42). Таллинн. 1989., лишь в Литве с 1989 г. стали готовиться на русском языке бюллетени о производственном использовании природы36См., напр.: Охрана атмосферного воздуха в Литовской ССР за 1988 г.: Стат. бюллетень. Вильнюс. 1989; Охрана и использование лесных ресурсов в Литовской ССР в 1988 г. Стат. бюллетень. Вильнюс. 1989.. По Эстонии и Латвии подобных данных, выпущенных в советское время (на русском языке) обнаружить не удалось.

Несмотря на сравнительно большое количество статистических сборников, они далеко не исчерпывают проблем нашего исследования. В какой-то степени недостающие сведения позволяют восполнить газетные публикации. В особенности много статистики содержит пресса как раз изучаемого периода (после 1991 г. информативность местных русскоязычных изданий, по понятным причинам, сводится к минимуму). С 1988 г. в республиканских и общесоюзных газетах начинают появляться сначала фрагментарно, а затем все более систематизировано данные о ввозе и вывозе республик за 1987-1989 гг37Советская Эстония. 27 декабря 1988 г.; Известия. 16 сентября 1988 г.; Экономика и жизнь. 1990 № 4; Литературная газета. 1988. № 32; Известия. 10 марта 1990 г.; Эхо Литвы. 31 марта 1990 г.; Экономика и жизнь. 1990. № 13.; Аргументы и факты. 1989. № 50; Аргументы и факты 1991 №№ 40-48; Союз. 1990. № 21 и др..

Большую пользу газетные материалы дают при исследование демографической ситуации в Прибалтике. В республиканских СМИ представлены данные переписи 1989 г.38Советская Латвия. 22 марта 1990 г.; Советская Литва. 3 марта 1990 г.; Советская Эстония. 3 апреля 1990 г.; Известия. 28 апреля 1989 г., отдельные публикации позволяют судить о динамике миграционных процессов39Вечерний Таллинн. 30 ноября 1987 г.; Советская Эстония 3 апреля 1990 г..

Практически единственным источником газетные материалы выступают по проблеме экологических последствий производства, особенно по Эстонии и Латвии.

Нельзя также не сказать о большом значении газетных публикаций для получения представления о досоветском периоде хозяйственного развития республик. Следует, впрочем, подчеркнуть, что материал здесь зачастую преподносится в крайне тенденциозной форме, нередко противоречив, снабжен домыслами и преувеличениями.

Отсутствие необходимой информации в опубликованных материалах позволяют восполнить архивные данные. Мне удалось воспользоваться материалами текущих архивов департаментов статистики Эстонии, Латвии и Литвы (когда они еще назывались Институтами экономики), министерств экономики республик (бывших Госпланов), а также архивов республиканских комитетов компартии и их научно-исследовательских институтов. Наиболее ценную информацию, на мой взгляд, дают разного рода справки для правительства о социально-экономическом положении республик, балансы ввоза и вывоза, платежные балансы республик, а также разнообразная демографическая и экологическая статистика.

Проблема экономического развития Советской Прибалтики как фактора политического сепаратизма прежде не являлась самостоятельным предметом для научного исследования. Вообще в отечественной историографии отношение к такому явлению как сепаратизм в СССР всегда было очень странным. До того момента, как он воочию стал проявлять себя (втор. пол. 80-х гг.), его рассматривали только через призму антисоветских и антикоммунистических фальсификаций и инсинуаций40Прибалтийская реакционная эмиграция сегодня. Рига. 1979; Критика фальсификации национальных отношений в СССР. М. 1984; Антикоммунизм и советология: Критический анализ советологических концепций. Киев. 1986; Буржуазная советология и пропаганда: теория, стереотипы, установки. М. 1987; Советологические экономические теории: историко-критическая ретроспектива. Л. 1989.. Когда же не замечать сепаратизм стало невозможно, времени для его объективного научного изучения в стадии становления и формирования оказалось слишком мало: политическая конъюнктура стремительно, в два-три года, развернулась на 180 градусов, и любое объективное суждение о прибалтийских событиях конца 80-х гг. рисковало встретить убийственную реакцию, если эти события трактовались не в духе «борьбы за свободу и суверенность». Сам термин «сепаратизм» в отношении Прибалтики использовался в научных кругах сугубо кулуарно, т.к. печатное его применение выразило бы недостаточную благожелательность к тем, чьими усилиями были заложены основы нынешнего общего состояния.

Историография по рассматриваемой проблеме включает в себя литературу, разрабатывающую в основном отдельные из поставленных выше вопросы. Проблемам формирования и развития экономики прибалтийских республик на разных этапах посвящено достаточно по количеству книг и статей, хотя и не равнозначных по качеству и по широте охвата темы. В частности, период с начала века и до 1940 г. исследован лишь в единичных работах41Маркон И. Народное хозяйство и финансы Латвии. Рига. 1930; Нетесен Ю.Н. промышленный капитал Латвии (1860-1917 гг.). Рига. 1980; Свикис А.Я. Аграрные отношения в буржуазной Латвии. // Известия АН Латвийской ССР, 1981. № 5; Очерки экономической истории Латвии (1900-1917). // Из истории экономических предпосылок Великой Октябрьской социалистической революции в Латвии. Рига 1969; Федотов А.Н. Экономика Латвии (1920-1940). Рига 1989., либо как периферийная тема в фундаментальных трудах42Развитие экономики республик Советской Прибалтики. Вильнюс. 1982; Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. Рига. 1982 и др..

Все работы, написанные в послевоенное время, в концептуальном отношении имеют мало различий – всех их объединяет абсолютно правильный вывод о перманентном хозяйственном упадке буржуазных Эстонии и Латвии, в сравнении с их дореволюционным уровнем, и о слабых экономических перспективах Литвы. Различия кроются в силе аргументации данного вывода. В сочинениях П.В. Гуляна и А.Н. Федотова, например, оценка складывается в результате анализа не только наиболее уязвимых сторон хозяйствования в буржуазный период, но и с учетом их относительных успехов, в первую очередь в сельском хозяйстве. В коллективном же труде «Развитие экономики республик Советской Прибалтики» и ряде других исследований заметна тенденция одностороннего и упрощенного подхода к проблеме.

Работы по послевоенной истории прибалтийской экономики отличаются большим разнообразием фактического материала и его насыщенностью. Помимо обобщающих научных исследований43Развитие экономики республик Советской Прибалтики; Прибалтийский экономический район. М. 1971; Яанвярк Э.Э. Развитие рабочего класса Прибалтики. М. 1988; Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок развития Советской Прибалтики. М. 1989; Построение социализма в Советской Прибалтике: Исторический опыт компартий Литвы, Латвии и Эстонии. Рига. 1982., касающихся всех трех республик и охватывающих основные направления развития их экономики в широком хронологическом диапазоне, имеются фундаментальные труды по отдельным глобальным проблемам конкретных республик на общем историко-экономическом фоне44Литва за полвека новой эпохи. Вильнюс. 1967; Гулян П.В. Указ. соч.; Шнейдере И.Р. Социалистическая индустриализация в Латвии. Рига. 1989; История рабочего класса Советской Эстонии. Таллин. 1985; Кукк К. Межреспубликанские экономические связи Эстонской ССР: Тенденции развития и современное положение. Таллинн. 1987; Экономические связи Эстонской ССР в системе народною хозяйства СССР. Таллин. 1969..

К началу 70-х гг. все более важными для экономистов становились проблемы, связанные с размещением производства в Прибалтике. Этому посвящено комплексное исследование специалистов Госплана СССР «Прибалтийский экономический район». В книге на большом фактическом материале представлен анализ всего развития производства послевоенного периода, рассмотрены естественно-географические условии складывания производственной структуры, сделана попытка критического осмысления результатов хозяйствования, негативно сказывающихся на демографической и экологической ситуации в регионе. Авторы в целом высоко оценивают экономические достижения республик, обусловливая их в первую очередь политикой союзного и республиканских правительств. Вместе с тем указывают на наличие серьезных негативных тенденций в экономике Эстонии и Латвии, усматривая причины этого в перенасыщении региона предприятиями тяжелопромышленного комплекса, энергоемкими и вредными для окружающей среды производствами. Одними из первых в советской историографии авторы данной работы обратили внимание на отрицательные демографические последствия развития этих тенденций, неоправданно высокую миграцию в Эстонию и Латвию, возникающие в связи с этим социальные проблемы. Работа носит чисто экономический характер, поэтому многие затронутые в ней социальные, национальные и другие вопросы не получили развития. Вместе с тем книга интересна не только для экономистов, но и для ученых других специальностей, в том числе – для историков. Помимо представленного в ней материала и произведенного анализа, ее ценность еще и в том, что она позволяет судить об отношении советского правительства (или, хотя бы, отдельного его учреждения – Госплана) к образовавшейся ситуации. Можно с уверенностью заключить, что отношение было достаточно ответственным, а предложенные в книге меры – ограничение топливно-энергетического комплекса в Эстонии, свертывание бумажного производства в Латвии, устранение диспропорций в структуре хозяйства во всех трех республиках и т.п. – могли бы стать основой для преодоления многих проблем.

Определенную ценность представляет собой другой коллективный труд – «Развитие экономики республик Советской Прибалтики», вышедший в 1982 г. в Вильнюсе. Работа написана экономистами, но является, по существу, историческим исследованием. В ней дается история становления и развития народного хозяйства прибалтийских республик в послевоенный период, отмечаются общие черты и некоторые особенности в развитии Эстонии, Латвии и Литвы, проводится обзор конкретных отраслей производства и т.п. Научная полезность этой книги прежде всего в том, что в ней обобщен материал, касающийся всех трех республик, а также вводится в оборот ряд данных, до этого не публиковавшихся на русском языке.

Подготовка этой книги велась в канун 60-летия образования СССР – этим и определена ее общая направленность. Основная ее цель – показать преимущества социалистической системы производства на примере Советской Прибалтики. Отсюда некритичность в оценках уровня хозяйственного развития республик, отсутствие объективности в сравнении советского и буржуазного периодов их истории, почти полное игнорирование очевидных просчетов и неудач в экономической политике правительства СССР и местных руководств. Недостатком данной работы, претендующей на всестороннее исследование экономической истории Советской Прибалтики, является обход многих важных для комплексной оценки тем. Среди них – проблема экономических связей республик с другими регионами страны, финансы и бюджет республик, их взаимодействие с союзными финансами и бюджетом и др.

Во втор. пол. 80-х гг. под влиянием общественных перемен в историографии нашей темы появляются новые, качественно значимые, черты. Более всего они проявились в творчестве рижского ученого-экономиста А.Н. Федотова и прежде всего в его книге «Критический анализ советологических трактовок развития Советской Прибалтики». В ней, как и в предшествующих своих работах, многие из которых написаны в соавторстве с философом Ю.И. Прикулисом45Федотов А.Н. Экономика Латвии (1920-1940). Рига. 1989; он же. Буржуазные модели развития Советской Прибалтики. // Вопросы экономики М. 1988. № 3; Прикулис Ю.И., Федотов А.Н. Союзный план и ведомственный интерес. Коммунист. М. 1989. № 14; они же. Место Прибалтийских республик в отклонениях от пятилетних планов развития промышленности СССР (к оценке советологических концепций). // Известия АН Латвийской ССР. Рига. 1989. № 12., автор ставит цель объективного осмысления хозяйственного опыта прибалтийских республик, политики руководства страны в области планирования и управления, места республик в народнохозяйственном комплексе Союза, экономической и финансовой взаимозависимости Прибалтики и других регионов СССР, а также последствий всего этого для социальной и национальной сферы жизни республик. Исследование проводится на фоне научной критики концепций зарубежных (преимущественно прибалтийского происхождения) специалистов по истории Прибалтики. Автор отмечает, что наряду с предвзятыми и неоправданными суждениями и оценками, в западной советологии имеются вполне конструктивные подходы к означенным проблемам, позволяющие сделать в целом приемлемые для науки выводы. Прежде всего это касается остроты поставленных вопросов, многие из которых, такие, как экономическая целесообразность планирования ускоренного развития республик Прибалтики в годы послевоенных пятилеток, последствий для национальных отношений процесса миграции, диктат всесоюзных ведомств и предельная степень централизации экономической жизни и др., никогда прежде не появлялись в советской историографии.

Однако главная ценность книги А.Н. Федотова отнюдь не в поиске оппонентов и критике их аргументации. Это, думается, лишь повод для самостоятельного исторического анализа противоречий, со всей очевидностью проявившихся в Прибалтике к концу 80-х гг. Заявив в названии своего труда критическое отношение к преобладающим в советологии концепциям, А.Н. Федотов просто обратился к исследованию тех вопросов, которые уже давно должны были стать предметом внимания советской науки. В книге значительно расширена источниковая база, по сравнению с прежними работами по данной теме. Широко используются материалы зарубежной и буржуазного периода статистики, привлечены данные опубликованных, но ранее не употреблявшихся советских источников. Применена новая методика работы с источниками, позволяющая сделать ряд принципиальных выводов. В частности, сравнив плановые пятилетние задания промышленного развития республик в 40-60-е гг. с их итоговым исполнением, автор отмечает, что реальные темпы промышленного роста порой в несколько раз превышали планируемые. Это доказывает, что причины диспропорций в системе производства следует искать не в политике союзных властей, якобы нацеленной на превращение региона в колонию СССР, а в проявлении ведомственного интереса к эффектному (но в конечном счете неэффективному) вкладыванию средств и ресурсов. Этот вывод позволил автору обосновать и ряд других важных выводов, например, о чисто экономической природе миграции в прибалтийские республики, об ответственности за хозяйственную политику не только союзного, но и местного руководства и т.д.

Очень важным представляется проделанный автором анализ досоветского периода развития прибалтийских республик, на основании которого формулируются выводы об исторической бесперспективности поисков разного рода «альтернатив» их экономического развития после 1940 г., об объективном характере связей региона с Россией и другими республиками страны, обусловленных складывающимися веками хозяйственными традициями и др.

Достоинством книги также является внимательное отношение к вопросу о месте прибалтийских республик в народнохозяйственном комплексе страны и значений для них межреспубликанских экономических связей. Отмечая, в частности, что этим связям вполне можно предъявить претензии с точки зрения их целесообразности и выгодности для республик, в то же время автор с помощью сопоставления произведенного и используемого в республиках национального дохода приходит к выводу о значительном перераспределении общесоюзных средств в пользу Эстонии и Литвы, а с 80-х гг. и Латвии.

Значительный вклад в историографию рассматриваемой проблемы внесли также некоторые исследования, написанные по материалам конкретных республик. В Эстонии силами историков и экономистов с начала 60-х гг. регулярно поднималась тема места республики в общесоюзной экономике46См., напр.: Веймер А. Комплексное развитие и специализация промышленности Эстонского экономического административного района. Таллин. 1961; Тармисто В. О некоторых особенностях экономико-географического положения Эстонской ССР. Таллин. 1968; он же. Внутрирайонная территориальная организация производства (на материале Эстонской ССР). Таллин. 1975; Кукк К. Место Эстонской ССР в общесоюзном разделении труда. // Коммунист Эстонии. 1981. № 7; Кирспуу В. Равноправное звено единой экономической системы. // Коммунист Эстонии. 1985. № 6 и др.. В трудах эстонских авторов достаточно убедительно обосновывается органичность и объективность взаимосвязи составных частей народнохозяйственного комплекса СССР, подчеркивается историческая обусловленность процесса развития республиканской экономики. Хотя выводы многих работ страдают заданностью и некоторой поверхностностью, тем не менее, главные из них вполне могли бы быть использованы в целостной исторической концепции.

Задача создания такой концепции прослеживается в изданной в 1985 г. «Истории рабочего класса Советской Эстонии» под редакцией известного в республике историка А.Г. Калы. Книга посвящена проблеме формирования различных отрядов рабочего класса после установления советской власти. Подробным образом на основе широкой источниковой базы исследуются условия развития промышленности, ее структуры. Много внимания уделяется вопросу помощи республике со стороны других регионов СССР, отмечаются трудности послевоенного времени, а также безусловные успехи промышленного развития в 70-80-е гг. Концепция книги незамысловата и традиционна для того времени: рабочий класс Эстонии – это неотъемлемая часть рабочего класса всей страны, также, как историю республики после 1940 г. невозможно представить себе вне истории СССР. В такой форме вывода нашли отражение и упрошенные подходы к проблеме, исключающие наличие многочисленных противоречий социально-экономической системы. Однако в целом книга до сих пор сохраняет некоторую научную актуальность, т.к. в ней представлен большой и очень интересный для более глубокого осмысления материал.

К значительным и в целом удачным работам эстонских ученых последних советских лет следует отнести книгу экономиста К. Кукка «Межреспубликанские экономические связи Эстонской ССР» (1987). Тема эта издавна разрабатывалась в Эстонии и а статьях, и в монографиях47Экономические связи Эстонской ССР в системе народного хозяйства СССР. Таллин. 1969; Рентер Р. Экономические связи. Эстонская ССР. Таллин. 1962; Тульп Л.А. Экономическое сотрудничество Эстонской ССР с братскими союзными республиками. // Советская Прибалтика в братской семье народов СССР. Т. 3. Рига. 1960; Раянго Д. Эстонская ССР в межреспубликанском товарообмене. // Вопросы экономического и правового строительства Эстонской ССР. Таллин. 1973; Раясалу Т. Прогнозирование эффективного развития товарообмена союзной республики (на примере Эстонской ССР). Таллин. 1976 и др.. В республике давно имелся большой опыт исследований проблемы экономических связей, основывающийся на обработке данных межотраслевых балансов. Монография К. Кукка явилась обобщением этого опыта, автор привлек большое количество материала, редко используемого прежде. Книга не укладывается в характерные рамки традиционной историографии данного вопроса: автор далек от апологетики системы и поиска в очередной раз «доказательств» бесконфликтности взаимоотношений республики и центра. В книге затрагивается очень много острых вопросов, в том числе – проблема эквивалентности обмена между республиками, целесообразности некоторых связей и т.д. Тем не менее, вывод, сделанный автором на основе глубокого анализа, обосновывает жизненную необходимость дальнейшего экономического развития республики в рамках единого народнохозяйственного комплекса СССР48Кукк К. Межреспубликанские экономические связи Эстонской ССР. С. 147..

Эстонская историография проблемы развития экономики многочисленна и тематически разнообразна. Примерно также можно охарактеризовать литературу по данному вопросу, имеющуюся в Латвии. Нет нужды в подробном обзоре этой литературы, т.к. такой обзор уже имеется в книге И. Шнейдере «Социалистическая индустриализация в Латвии»49Шнейдере И.Р. Социалистическая индустриализация в Латвии. Рига. С.с. 5-41.. Следует только отметить некоторые особенности латвийской историографии: во-первых, отсутствие сколько-нибудь значительных работ по проблемам межреспубликанских связей, во-вторых, для этой республики, почему-то, характерно преобладание исследований исторической направленности, наблюдающих процесс формирования и развития республиканской экономики в целом и в широких хронологических рамках.

Самой значительной в этом ряду является книга академика П.В. Гуляна «Латвия в системе народного хозяйства СССР»50Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. Рига. 1982.. Этот труд, написанный в самый расцвет «застоя» в стране, отличает, тем не менее, бескомпромиссность в постановке проблем, глубина и объективность анализа, масштабность источниковой базы. Все это делает книгу весьма актуальной и поныне, особенно, учитывая широкий спектр затронутых в ней вопросов. Концепция автора основывается на осмыслении исторических, географических, экономических, социальных и др. условий формирования и функционирования народного хозяйства Латвии с начала века, а также на критическом анализе экономической политики центрального и местного руководства, особенно в вопросе размещения производства, пропорций его структуры, оправданности тех или иных межреспубликанских связей и т.д. Автор признает несомненные успехи промышленного и сельскохозяйственного развития республики, обусловливая их главным образом принадлежностью Латвии к народнохозяйственному комплексу СССР, и вместе с тем, подчеркивает серьезность негативных тенденций, кроющихся в сверхцентрализации экономики страны, ведомственной заорганизованности и т.п. Все это, по мнению П.В. Гуляна, снижает эффективность производства, мешает его модернизации, уводит в сторону от реальных потребностей экономической жизни республики. Преодоление этих тенденций видится автору в повышении экономической самостоятельности республики в вопросах планирования, совершенствовании производственной структуры, выборе хозяйственных партнеров и установлении связей. Неотложной проблемой автор считает и сложную экологическую ситуацию в республике.

В обзоре литературы нельзя обойти вниманием уже упоминавшуюся монографию И. Шнейдере. Значение ее прежде всего в том, что в ней обобщен практически весь накопленный опыт исследования вопроса формирования социалистической промышленности в Латвии в послевоенное десятилетие. Книга полезна, в ней затрагивается ряд проблем, имеющих ключевое значение для ответа на вопрос об объективности происходивших процессов. Однако бросается в глаза противоречивость и непоследовательность суждений автора, особенно касательно промежуточных и окончательных выводов, Шнейдере ориентируется в основном на литературу, а не на источники, и это ставит ее в несколько двусмысленное положение: с одной стороны, в литературе проработан большой объем фактов, но, с другой – сам характер их отбора обязывает воспринять или, по крайней мере, учесть концепции используемых исследований. А это явно противоречит целям и установкам И.Р. Шнейдере. Не самой удачной является и попытка выйти из этого противоречия: каждый раздел снабжается преамбулой, в которой обозначаются политико-идеологические ориентиры автора, которые можно было бы определить как упрощенно-критические (но не более того) по отношению к сталинской экономической политике. Трудно избавиться от впечатления, что автор, подготовив в основном материал для книги, в условиях быстро меняющейся политической конъюнктуры попыталась «осовременить» свои подходы.

Значительно уступает достигнутому в Эстонии и Латвии уровню литовская литература по данной теме. История становления и развития социалистического хозяйства в республике в наиболее полном виде представлена в немногочисленных книгах и статьях местных экономистов и историков51Литва за полвека новой эпохи. Вильнюс. 1967; Мешкаускас К., Скарджюс И. Советская Литва в братской семье народов СССР. Вильнюс. 1982; Багданавичюс Ю. Социально-экономическое развитие Литовской ССР в едином народнохозяйственном комплексе страны. Вильнюс. 1988; Шаджюс Г.А. Промышленность и рабочий класс прибалтийских республик после восстановления Советской власти (1940-1965 гг.). // История СССР. М. 1966. № 1 и др.. Работы написаны в разное время, дополняют друг друга фактами оценками и наблюдениями. Однако большинство из них со временем неуклонно теряют свою актуальность. Серьезнее других, пожалуй, «Литва за полвека новой эпохи». Сильной ее стороной является объем и качество используемого материала. Привлекает и многообразие изучаемых аспектов, включающих не только экономические проблемы промышленности и сельского хозяйства, но также и некоторые социальные, связанные с повышением уровня жизни населения республики, развитием образования, здравоохранения и культуры. Однако в книге почти не содержится фактов, указывающих на наличие каких-то отрицательных тенденций в экономике и социальной жизни страны и республики. Напротив, когда речь заходит о трудностях, то их природа, как правило, рассматривается в рамках досоветской истории с явным намерением противопоставить всему этому достигнутые за социалистический период успехи. Такая откровенная тенденциозность невольно порождает у читателя предубеждение к выводам исследования. Это вызывает сожаление, т.к. некоторые из них, в том числе и общий – о гигантском экономическом скачке Литвы, благодаря включению ее в советский хозяйственный комплекс – на мой взгляд, бесспорны.

Историографию хозяйственного развития Прибалтики дополняют также труды по конкретным экономическим проблемам республик. В первую очередь это публикации, посвященные анализу экономических связей52Латвийская ССР в социалистическом разделении труда. Экономические связи. Рига. 1975; Экономические связи союзных республик, тезисы докладов межреспубликанского симпозиума по исследованию экономических связей союзных республик. Рига. 1979. Ч. 1-2; Межреспубликанские экономические связи. Тезисы докладов Закавказской научной конференции. Ереван. 1980 и др.. Таким является вышедший в 1975 г. сборник статей «Латвийская ССР в социалистическом разделении труда». Это очень ценная книга, т.к., во-первых, в ней содержится информация о самом широком круге аспектов экономических связей Латвии в 70-е гг., включая данные балансов ввоза и вывоза, производства и потребления в республике отдельных видов продукции в 60-70-е гг, расчеты специалистов относительно насыщенности внутреннего рынка и т.п. Во-вторых, статьи направлены на поиск оптимального пути развития экономических связей и, соответственно, они детально анализируют весь комплекс проблем, связанных с размещением производства, региональным разделением труда, хозяйственной структурой и т.д. Серьезный анализ специалистов позволяет определить реальные трудности, препятствующие повышению экономической эффективности. В третьих, очень важны обозначенные в книге подходы к решению проблем. Они исходили из принципов экономической политики государства – и это дает возможность с известной точностью определить содержание этой политики.

Все эти качества данной публикации могли бы позволить рассматривать ее в качестве источника, если бы не ее чисто историографические свойства. В частности, стремление к концептуальному осмыслению рассматриваемых проблем. С этой точки зрения книга также представляет интерес, поскольку выводы основаны на профессиональном, хотя и не лишенном тенденциозности, анализе реальных фактов. Здесь подчеркивается теснейшая взаимосвязь экономики республики с народнохозяйственным комплексом страны. Выводы статей характерны для своего времени, а потому – ограничены, однако на лицо их экономическая рациональность и обоснованность.

Многие из данных оценок подходят и к сборнику тезисов докладов Всесоюзного симпозиума «Экономические связи союзных республик» (октябрь 1979 г.). В данной публикации впервые приводятся некоторые показатели ввоза и вывоза Латвии и Литвы, взятые из малодоступных для исследователя межотраслевых балансов. Критически оценивается опыт внешних связей республик (на примере Латвии) Исследуется эффективность связей по затратам на ввоз сырья и топлива. Затрагиваются и многие другие практические проблемы специализации и кооперации союзных республик, в том числе и республик Прибалтики.

Очень слабо в русскоязычной историографии представлена литература по миграции и практически нет научных работ по экологии в прибалтийских республиках. И тот, и другой вопросы, вставшие очень остро во второй половине 80-х гг., разрабатывались исключительно средствами массовой информации. В задачу этих публикаций входила популяризация проблем, а также пропаганда определенных политических идей.

Тем не менее о проблемах миграции удалось обнаружить несколько научных работ на русском языке. Большинство из них написаны по материалам Латвии53Современные проблемы воспроизводства населения. Рига. 1980; Чевачин В.Н. Миграция: как ее понимать и как с ней бороться. Рига. 1988; Население Советской Латвии. Рига. 1988., совсем немного – по Эстонии54Куддо А.О. Тенденции миграции населения в Эстонской ССР. Таллинн. 1988 (рукопись хранится в Институте экономики АН ЭР); Хаав К. Миграция и трудовая мораль. // Эстонская панорама. Таллинн.1989. № 1.. В Литве, как приходится констатировать, этим вопросом занимались мало. В опубликованной литературе собран интересный материал, позволяющий определить общие тенденции миграции в Эстонию и Латвию, а также ее социальные последствия. В целом, за редким исключением55Современные проблемы воспроизводства населения., все авторы отрицательно оценивают этот процесс, справедливо подчеркивая сложность культурной и психологической адаптации вновь прибывших к местным условиям, проблемы связанные с распределением жилья и других материальных благ, осложнившиеся, благодаря механическому приросту населения. Особое внимание в ряде работ уделяется обострению межнациональных отношений, спровоцированному этими обстоятельствами. Некоторые авторы отстаивают точку зрения, что снижение доли коренного населения в Эстонии и Латвии создает угрозу самому его существованию. Степень этой угрозы оценивается по-разному: одни исследователи считают, что негативные последствия скажутся в основном на социальной сфере, а также в области национальной культуры (В.Н. Чевачин), другие же опасаются ассимиляции (А. Куддо) и депопуляции (К. Хаав) прибалтийских народов. Авторы расходятся и в определении причин миграции. Большинство усматривают их целиком в экономической сфере, но некоторые (К. Хаав, Куддо) склонны оценивать миграцию как результат продуманной и целенаправленной политики. В целом проблема разработана в литературе явно недостаточно, очень невелика источниковая база исследований, много тенденциозности, поверхностности в выводах и анализе. Кроме того, для значительной части публикаций характерны бестактность и бесцеремонность по отношению к русским, живущим в Прибалтике.

Особое место в историографии прибалтийского сепаратизма занимают многочисленные статьи по проблемам республиканского хозрасчета или экономической самостоятельности республик. Эта тема в конце 80-х гг. была чрезвычайно популярна в Прибалтике. Очень активно она разрабатывалась в публицистике, в средствах массовой информации. Имеются также работы, основывающиеся на методах научного анализа.

Основных точек зрения на республиканский хозрасчет определилось две (если не считать третью, высказанную в порыве откровенности основоположниками этой «концепции» во главе с Т. Маде, что идея эта с экономической точки зрения абсурдна, и сама она ничто иное, как политический камуфляж56Советская Эстония. 28 сентября 1990 г. – с чем нельзя не согласиться. Первая, наиболее четко сформулированная в статьях и выступлениях таких ученых-экономистов, как К. Антанавичюс, Э. Вилкас, С. Уосис, Э. Зелгалвис и др. – добиться экономической самостоятельности при помощи наделения, республиканских ведомств и планирующих органов функциями, присущими в то время лишь союзным ведомствам. Это должно сопровождаться национализированием союзной собственности, ограничением вывоза, введением собственных денег и т.п. Эти меры, по мнению авторов, должны были обеспечить хозяйственную свободу, эквивалентность при обмене, а также защиту внутреннего рынка, и в целом защиту экономических интересов республик. Связь с общесоюзным комплексом сохранялась бы, но лишь в той мере, в какой это должно быть выгодно республикам. С разной степенью откровенности, но вполне отчетливо, «теоретики» республиканского хозрасчета проводили мысль о постепенной переориентации Прибалтики на западное экономическое пространство, прежде всего – на скандинавские страны57См.: Республиканский хозрасчет: проблемы и перспективы. // Вопросы экономики М. 1989. № 4; Зелгалвис Э.А. К вопросу о хозяйственном расчете Латвийской ССР. Механизм хозяйственного расчета республики. Рига. 1988; Калныньш А.А. На путч перехода республики к хозяйственному расчету. // Там же; Бронштейн М.Л. Об инновационном механизме в рамках территориальных (республиканских) хозрасчетных систем. // Всесоюзная конференция «Проблемы управления народным хозяйством союзных республик». Таллинн. 1989. Секция I; Раман М. Пути и перепутья. // Советская Латвия. 17-18, 20 февраля 1988 г.; Антанавичюс К. Быть или не быть подлинному республиканскому хозрасчету. // Советская Литва. 30 марта 1989 г. и др..

Вторая точка зрения имеет мало общего с первой. В целостном виде она представлена в многочисленных статьях в основном латвийских экономистов С.Л. Диманиса, М.М. Гаврилова, А.В. Гапоненко, А.К. Берг-Бергмана, В.Н. Гурова и др. Большинство из этих статей вошли в сборники, изданные в Риге в 1988 и 1989 гг58Механизм хозяйственного расчета республики. Рига. 1988; Механизм экономической самостоятельности республики. Рига. 1989..

Обе точки зрения объединяет стремление освободить хозяйственную систему республик от административного диктата союзных ведомств. Однако уже в этом вопросе кроется принципиальное различие в подходах. Если вторая точка зрения рассматривает экономику как неотъемлемую часть общесоюзного хозяйства и отстаивает ее вненациональный характер, то первая, наоборот, пытается доказать существование национальной основы республиканской экономики, которая лишь затерялась, но не исчезла совсем в «искусственно» сформированном производственном комплексе республик. Такой основой являются сельское, лесное хозяйства, пищевая промышленность, а также некоторые отрасли легкой, сфера услуг, портовое и рыбное хозяйства. Показательно, что в годы активной разработки концепции республиканского хозрасчета адепты «национальной» экономики всячески обходили вопрос о природе таких отраслей тяжелопромышленного комплекса, как, например, топливно-энергетическая промышленность Эстонии. Представить себе экономику республики без добычи и производства сланцев невозможно, но признать эту отрасль «своей» означало оправдание размещения здесь энергоемкого производства, что принципиально противоречило исходным посылкам «теории».

«Национальная» концепция, противопоставляя республиканскую экономику общесоюзной, на этапе внедрения экономической самостоятельности не может решить проблему собственности иначе, как с помощью простой передачи ее ведомствам республик. При этом характер собственности не может быть изменен, т.к. будет утерян контроль над процессом ее «освоения» и выделения из общесоюзного комплекса. Таким образом, претворение «национальной» концепции не только не вело бы к либерализации и разгосударствлению экономики, но, напротив, всячески препятствовало бы ликвидации основ командно-административной системы.

Концепция же С.Л. Диманиса, М.М. Гаврилова и др. предполагала не только вывод республики из-под диктата центральных ведомств, но и полное освобождение экономики от администрирования. Экономическую самостоятельность эти авторы предлагали строить не на основе перераспределения функций центра и республик в пользу республик, т.е. «сверху», а путем перевода на самофинансирование и самоокупаемость самого низшего звена производственной цепи – предприятия. Предприятия, будучи самостоятельными, смогли бы отчислять часть своей прибыли в бюджет республики, тем самым обеспечивая ей материальную основу ее собственной самостоятельности. Хотя в данной программе не содержалось до конца разработанного механизма решения проблемы собственности59См., напр.: Гулян П.В. Необходимость и существо экономического суверенитета республики. // Известия АН Латвийской ССР. Рига 1989. № 11. С.с. 18-30., тем не менее в ней вполне отчетливо сформулированы подходы к разгосударствлению через развитие акционерной, кооперативной и других видов коллективной собственности, при одновременном повышении хозяйственного значения городских и районных муниципальных органов в противовес ведомствам. В данной концепции вопрос о частной собственности оставался нерешенным, и, думается, именно это обстоятельство помешало ей приобрести законченный вид.

Понятно, что такая точка зрения не могла быть воспринята «теоретиками» экономической самостоятельности в духе национальной обособленности, хотя она и была близка к отысканию реального выхода из противоречий сверхцентрализации. Освободить предприятия с многонациональными коллективами – значит, лишиться возможности подчинить экономику интересам одной нации. А эта-то цель и являлась главным экономическим условием для победы политики сепаратизма. Логика чрезвычайно проста: сначала республика национализирует союзную собственность, сохранив ее государственную форму (это до поры будет противоречить рыночным лозунгам – тем легче идея пройдет у «консерваторов» в Кремле), потом, после соответствующей подготовки (введение собственной валюты, таможен и т.п.) – обособиться, добиться фактической самостоятельности, а затем начать процесс приватизации. Причем этот процесс неминуемо должен быть окрашен в национальные цвета, т.е. приватизировать надо сперва то, что является основой «национальной» экономики. Тогда проще будет развестись с Союзом. Во-вторых, приватизированная собственность только тогда будет гарантированно служить национальной независимости, когда ею будут обладать в основном представители «коренной» нации. Следовательно, до тех пор, пока не будет разработана такая законодательная система, при которой правом собственности могли бы владеть преимущественно «коренные» жители, с разгосударствлением спешить не следует.

Реальные события развивались во многом по-иному. Концепцию республиканского хозрасчета реализовывать не пришлось. Однако это не значит, что ее разработка была бесполезной для сепаратистов работой. Отнюдь нет. Не говоря уже о том, что с ее помощью были сформулированы основные направления не только хозяйственной, но и всей политики независимых республик Прибалтики, она еще способствовала решению важной для выхода из Союза практической задачи – националистической идеологии был придан внешне респектабельный вид. Простые литовцы, латыши, эстонцы, да и многие русские поверили ученым авторитетам, обеспечив тем самым сепаратизму необходимую легитимность.

ГЛАВА I. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ХОЗЯЙСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ ПРИБАЛТИКИ

§ 1. Создание экономического потенциала в Прибалтике.

Среди главных элементов доктрины прибалтийского сепаратизма – идеализация периода независимости в 20-30-е гг. и утверждение, что включение их в 1940 г. в состав СССР привело к разрушению «неплохо функционировавшей рыночной экономики»60Советская Литва. 14 марта 1990 г.. Что же из себя представляла на самом деле экономика буржуазных республик, и есть ли основания для подобных утверждений, сыгравших на национальных чувствах прибалтов?

Курляндия, Лифляндия и Эстляндия – губернии Российской империи, на территории которых ныне располагаются Латвия и Эстония, в начале XX в. относились к наиболее развитым в промышленном отношении районам России. По подсчетам П.В. Гуляна, на территории Латвии в 1913 г. производилось примерно 5% всей российской продукции при том, что удельный вес местных жителей в населении страны составлял около 1,6%61Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 12.. Такие же тенденции ускоренного развития проявлялись и в Эстонии.

Это было обусловлено рядом обстоятельств. Отмена крепостного права в этих трех губерниях, состоявшаяся уже в 1819 г., открыла более благоприятные, чем в других частях России, возможности для развития капиталистических отношений. А географическое положение на пересечении торговых путей, связывавших внутренние районы России со странами западной Европы, способствовало выбору направления пути развития капитализма.

Сложнее проходили эти процессы в Литве. Несмотря на отмену крепостного права в 1861 г., все крестьянские повинности были сохранены до 1864 года. Медленное складывание условий для капитализма усугублялось еще тем, что эта территория, не располагая морскими портами, находилась в стороне от торговых путей. В соседних же губерниях, наоборот, именно наличие незамерзающих портов (Рига, Либава, Ревель, Палдиски) стимулировало царское правительство энергичнее включить их в систему хозяйства империи. С 60-х гг. XIX в. началось строительство Прибалтийской железной дороги, которая сыграла в целом определяющую роль для экономики Эстонии и Латвии.

К началу первой мировой войны центральные и восточные районы Прибалтики были покрыты густой сетью железных дорог. Процесс этот шел настолько интенсивно, что построенные тогда железные линии практически до настоящего времени обеспечивают сухопутные перевозки62Там же. С. 248..

По-иному обстояли дела в Литве, особенно в ее западной части. В 60-е гг. XIX в. через эти земли пролегла большая линия, связавшая Петербург и Варшаву, и до конца века было сооружено еще несколько дорог, имеющих преимущественно местное значение. С начала же XX в. и вплоть до первой мировой войны строительство вообще не велись по стратегическим соображениям: из опасения, что в случае войны с Германией, эти дороги сделают удобным вторжение в Курляндию и Лифляндию63История Литовской ССР. Вильнюс. 1978. С. 220..

Таковы в общих чертах главные условия экономического развития Прибалтики, которые во многом определили специфику ее дальнейшего хозяйствования. Особо следует отметить то, что важнейшим фактором этого развития была возможность пользоваться общероссийским рынком.

Выгода вкладывать капиталы в промышленность Латышского и Эстонского краев для русских и иностранных предпринимателей была очевидной. Отсутствие цветных сырьевых источников вполне компенсировалось возможностью беспрепятственной доставки сырья железнодорожными и морскими путями. А после производства из этого сырья товара теми же путями можно было поставить его как на внутренний, так и на внешний рынок. Благоприятным для промышленности был также рост городского населения. По переписи 1897 г. на территории Эстонии, например, в городах проживало 19% жителей, тогда как в среднем по России – ок. 15%. При этом основная масса горожан селилась в крупных городах: в Риге (третьем по численности после Москвы и Петербурга) население в 1897 г. составляло 282,2 тыс., в Ревеле – 64,6 тыс., в Тарту – 42,3 тыс., в Пярну – 29,9 тыс. человек (таким образом, в трех эстонских городах было сосредоточено 75% всего городского населения края). Можно было развивать крупную промышленность.

Быстрее всего рост промышленного производства шел в Латышском крае. Уже к началу первой мировой войны удельный вес этой отрасли во всей экономике края составил 52%64Очерки экономической истории Латвии. С. 133.. Ведущее место в ее структуре занимала тяжелая индустрия, прежде всего машиностроение и металлообработка. Значительного развития достигли химическая (в основном резиновая), деревообрабатывающая промышленность и производство бумаги. Существовали также крупные текстильные предприятия и развитая пищевая промышленность.

Несколько отставала индустрия Эстонии. На ней в большей степени сказался экономический кризис 1901-1903 гг. Однако и здесь преимущественное развитие получило крупное производство: 80% всей промышленности в 1900 г. выпускалось на крупных предприятиях. Всего же, по некоторым оценкам, эта область царской России накануне первой мировой войны давала 2,7-2,8% ее промышленной продукции при наличии всего 1,5% всех промышленных рабочих65Тармисто В. О некоторых особенностях экономико-географического положения Эстонской ССР. С. 12..

Очень медленными темпами шло развитие промышленности в Литве. Средние показатели были ниже общероссийских в 3 раза. Однако в предвоенные годы и здесь наметился существенный рост. С 1900 по 1912 гг. объем промышленной продукции увеличился на 62%. Особенно выделялись по темпам роста такие отрасли, как химическая, пищевая, легкая и металлообрабатывающая.

В целом структуру промышленности, размещавшейся на территории прибалтийских республик накануне войны, характеризуют данные таблицы 1.

При анализе данных таблицы 1 следует учитывать, что некоторые из них расходятся в работах разных исследователей. Например, из «Очерков экономической истории Латвии» следует, что удельный вес рабочих в металлической промышленности края составлял 32,0%, в химической – 14,9%, в легкой – 11%. В этой же книге приводятся данные относительно доли основных отраслей в стоимости всей продукции Латвии в 1913 г., которые можно было бы считать дополнением к таблице 1. Из этих данных следует, что первое место по объему производства занимала металлическая промышленность (26,3% стоимости всей продукции), далее – химическая (21,8%), пищевкусовая (19,5%), легкая (9,2%), деревообрабатывающая (8,3%) и т.д66Очерки экономической истории Латвии. С. 134. Необходимо отметить также, что производство средств производства существенно преобладало в промышленности Латвии – 63% всей продукции67Шнейдере И.Р. Указ. соч. С. 60..

Данные таблицы 1 относительно структуры промышленности Эстонии также нуждаются в дополнениях и уточнениях. Дело в том, что в предверии войны на территории Эстонии началось бурное развитие машиностроительной и металлообрабатывающей промышленности. За период с 1908 по 1913 гг. рост продукции этой отрасли составил 57,6%. Кроме того, в приводимых в таблице показателях не учитывается незаконченная продукция судостроения – вновь основанной отрасли промышленности – стоимость которой составляла около 9 млн. рублей и увеличивала, таким образом, показатели машиностроения почти в 2 раза68История Эстонской ССР. Т. 2. С.с. 538, 595..

Таблица 1. Структура промышленности Литовского, Латышского и Эстонского краев в 1912-1913 гг. (%)69Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С. 11..

отрасль промышленности Литва (1912) Латвия (1913) Эстония (1913)
по числу рабочих по объему производства по числу рабочих по объему производства по числу рабочих по объему производства
электроэнергетика и топливная 0,4 0,8 0,7
химическая 0,4 0,9 11,6 1,4 2,8
машиностроительная и металлообработка 19,6 15,3 25,6 24,3 10,2
лесная и дереобрабатывающая и целлюлоз.-бумаж. 13,6 7,6 19,9 18,9 21,8
строительных материалов и стекольная 8,9 3,9 11,4 8,3 6,6
легкая 19,1 18,5 14,9 42,8 48,8
пищевая 32,4 51,2 10,8 2,6 9,2
другие отрасли 5,6 1,8 6,1 1,7 0,6

Картина также не будет полной, если не отметить, что, в то время, как тяжелая промышленность Латвии достигла своего высшего уровня в 1913 г., в Эстонии ее рост продолжался до 1916 г. Так, в 1913 г. в машиностроении Эстонского края было занято 10480 рабочих, а в 1916 г. – 26440. При этом снижение количества рабочих в других отраслях было незначительным (например, в текстильной промышленности – с 18,2 тыс. в 1913 г. до 16,2 тыс. в 1916 г.)70Там же. С.с. 538, 595..

Таким образом, промышленность Эстонии также, как и Латвии, на момент своего первоначального становления характеризуется опережающим ростом машиностроения и металлообрабатывающей отрасли. Степень зависимости хозяйства прибалтийских территорий империи от общероссийского рынка проясняет хотя бы тот факт, что в 1913 г. в Латвии, например, лишь 26% продукции сбывалось на месте, 67% в остальных регионах России и 7% – за рубежом71Федотов А.Н. Экономика Латвии (1920-1940). С. 5..

Что касается Литвы, то, как видно из таблицы 1, структура промышленности этой территории также развивалась в соответствии с объективно сложившимися условиями хозяйствования. Абсолютное преобладание пищевой отрасли в общем объеме промышленного производства свидетельствует об аграрном типе экономики. Количество рабочих в Литве накануне войны в 2 раза уступало Эстонии и более, чем в 6 раз – Латвии72История Литовской ССР. С. 134..

При обзоре промышленного развития дореволюционной Прибалтики есть смысл затронуть вопрос о размещении производства. Данные таблицы 2 наглядно демонстрируют уровень концентрации промышленности в Эстонии и Латвии.

Таблица 2. Объем промышленной продукции в 6-и городах Прибалтики в 1900 г73Составлено по: История Эстонской ССР. Т. 2. С. 367.

города жителей в 1897 г. тыс. в тыс. рублей
промышленная продукция на одного жителя
Рига 282,2 101135 358
Ревель 64,6 15917 246
Нарва 29,9 20035 670
Тарту 42,3 1295 31
Выру

4,2

463 110
Курессааре 4,6 523 114

Всего в 1900 г. в Эстонии было произведено промышленной продукции на 40 млн. руб. Из таблицы 2 видно, что свыше 93% ее приходилось на 3 из 13 городов края. О степени концентрации промышленности в Риге цифры говорят сами за себя.

Таким образом, связь с общероссийским рынком, развитая инфраструктура, ускоренная урбанизация Латвии и Эстонии неминуемо должны были привести к бурному промышленному росту в условиях развивающегося капитализма. Отсутствие же всего этого в Литве стало причиной отсталости ее экономики.

С 1920 г. Прибалтика вступает в новый период своего хозяйствования, который характеризуется, прежде всего кардинальным изменением основных условий. Огромные разрушения, которые повлекла за собой война, эвакуация промышленности и резкое сокращение численности населения отбросили республики далеко назад от уровня 1913 г. Достаточно сказать, что в Латвии, например, в годы войны, в результате демонтажа оборудования с целью эвакуации, прекратили существование около 400 предприятий. Из Риги было вывезено до 90% всего машиностаночного парка и энергетического оборудования. Численность населения Латвии, достигшая к 1913 г. 2,5 млн. человек, к 1920 г. сократилась, в результате военных действий и эмиграции, до 1,6 млн., оставалась вплоть до 1940 г. ниже довоенной на 20%74Очерки экономической истории Латвии. С. 292; Федотов А.Н. Экономика Латвии (1920-1940). С. 5..

Однако главной особенностью, обусловившей направление экономического развития прибалтийских республик в 1920-1940 гг., был отрыв от сырьевых ресурсов и рынка России. Именно это сделало невозможным следование намеченным в начале XX в. курсом по пути ускоренного развития промышленности, привело к резким изменениям в структуре производства, переориентации всей экономики. Попытки буржуазных правительств (прежде всего Эстонии) возродить разрушенную промышленность путем усиленного ее кредитования в начале 20-х гг. столкнулись с неразрешимой проблемой сбыта изделий этой отрасли75Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С. 8.. Конъюнктура мирового рынка для Прибалтики была благоприятной только в развитии сельскохозяйственного производства. Однако не следует думать, что такой выбор хозяйственных приоритетов обеспечил республикам широкий выход на мировой рынок. Высокая конкуренция, а также кризис конца 20-х гг., приведшим к резкому падению цен на сельскохозяйственную продукцию, заставили правительства республик все больше и больше ориентировать свое производство на внутренний рынок. Эстония, например, оставляла у себя в 1919 г. 71% всех произведенных товаров76История Эстонской ССР. Т. 3. С. 341.

Политика аграризации и внутрирыночной ориентации экономики грозила правительствам падением престижа в мировом общественном мнении и в глазах собственных граждан. Поэтому в целях пропаганды этой политики прибалтийские экономисты создали «теории», по которым возможность промышленного развития ставилась в обратную зависимость от сельского хозяйства, и наоборот. При этом промышленности отводилась роль лишь обрабатывать сельскохозяйственное и лесное сырье. Стимул же для такого рода производства усматривался в расширении внутреннего рынка77Шнейдере И.Р. Указ. соч. С.с. 61-62..

Таковы основные условия, определившие уровень и характер экономического развития буржуазных прибалтийских республик в 1920-1940 гг. Для полноты картины следует упомянуть о таком факторе, как влияние иностранного капитала на экономику Прибалтики.

Довоенного уровня промышленного развития Эстония и Латвия так и не достигли за весь период их независимого существования (в Латвии, например, общий объем промышленной продукции за 1940 г. составил 94-95% к уровню 1913 г.)78 Народное хозяйство Латвийской ССР в 1985 году. С. 72.. Превзойти этот уровень удалось лишь Литве (к 1940 г. – в 2,6 раза)79Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С.с. 149-150., но следует учитывать, что в 1913 г. он был весьма и весьма низким. Количество занятых в промышленности рабочих Эстонии вплоть до середины 30-х гг. составляло примерно 70% от 1913 г.80История Эстонской ССР. Т. 3. С. 342., а в Латвии в 1939 г., достигнув своего «пикового» уровня всего периода независимого существования, было на 15% ниже довоенного81Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 31..

Об упадке, промышленности Эстонии и Латвии свидетельствуют даже не столько показатели общего объема промышленного производства, сколько данные о развитии отдельных отраслей. Так, практически на нет сошла в Эстонии такая передовая отрасль промышленности, как судостроение. Располагая до первой мировой войны мощной судостроительной базой, которая давала около 10% всей промышленной продукции территории, Эстония вплоть до конца 30-х гг. использовала парусный флот. Только к 1939 г. доля общего тоннажа парусников постепенно снизилась до 5% в общем тоннаже всех судов. В середине же 20-х гг. соотношение тоннажа парусников и пароходов было примерно одинаковое82См.: Вечерний Таллинн. 19 октября 1989 г..

Резко произошло сокращение производства в машиностроении и металлообработке в Эстонии и Латвии. В последней, например, машиностроительная продукция составила в 1940 г. всего 40% от уровня 1913 г83Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 47.. Литве же, несмотря на и без того низкий уровень машиностроения в 1913 г., и его достигнуть не удалось.

Таблица 3. Структура промышленности прибалтийских республик в 1936, 1939 и 1940 гг. (%)84Составлено по: Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С. 14; Шнейдере И.Р. Указ. соч. С. 63..

отрасль промышленности Литва в 1939 г. Латвия в 1940 г. Эстония в 1936 г.
по численности персонала по объему производства по численности персонала по объему производства по численности персонала по объему производства
электроэнергетика и топливная 2,5 3,7 1,5 2,1 2,3
химическая 4,8 3,5 3,5 7,3** 3,1 4,4
машиностроительная и металлообрабатывающая 10,7 5,1 14,5 13,4** 11,5 8,4
лесная и деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная 16,6 11,9 29,1 17,2 15,3
строительных материалов и стекольная 2,3 1,9 5,8 4,8 3,5
легкая 33,3 23,0 22,9 19,4** 32,1 29,2
пищевая 24,2 48,5 17,6 28,6** 14,9 30,2
др. отрасли 5,6 2,4 3,1 14,3 6,7

** Данные за 1939 год.

Промышленный рост в прибалтийских республиках достигался в основном за счет отраслей, связанных с обработкой сельскохозяйственного сырья, а также легкой промышленности. Данные таблицы 3 наглядно демонстрируют, что именно эти отрасли стали занимать лидирующее положение в экономике всех 3-х государств.

Сокращение абсолютных объемов и удельного веса продукции машиностроения сопровождалось и изменением самой ее структуры: в ней резко сократилось производство средств производства и увеличилось производство предметов потребления85Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 152.. Таким образом, и машиностроительная промышленность стала ориентироваться на внутренний рынок.

Показателем упадка промышленности прибалтийских республик многие исследователи считают и разукрупнение ее основных отраслей. Экономическая отсталость, например, промышленности Латвии проявлялась «не только и не столько в преобладании сельского хозяйства над промышленностью, сколько в незначительном количестве достаточно крупных механизированных предприятий, раздробленном, кустарно-ремесленническом характере своего промышленного производства»86Шнейдере И.Р. Указ. соч. С.с. 66.. Средняя численность работников на латвийских предприятиях на протяжении 20-30-х гг. колебалась около 20 человек87Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 34. В Литве же в 1923 г. предприятия с числом рабочих свыше 15 составляли лишь 1,4% от их общей численности88История Литовской ССР. С.с. 154-155..

Однако, оценивая состояние промышленности как упадочное, следует оговориться, что таковым оно являлось только в силу зависимости от мировой конъюнктуры рынка, но никак не из-за отсутствия потенциальных возможностей к быстрому росту. Такие способности, например, проявила промышленность Латвии после того, как в 1927 г. был заключен торговый договор с Советским Союзом. Открытие восточного рынка непосредственным образом привело к оживлению ряда отраслей тяжелой промышленности. В частности, значительно выросла вагоностроительная промышленность, было возрождено производство велосипедов и т.д. Повысилась доля машиностроительной продукции и в экспорте Латвии. Так, в 1929 г. экспорт пассажирских вагонов составлял 2,5% общей стоимости латышского экспорта, в 1930 – 6,1%, в 1931 – 10,3%, в 1932 – 11,4%, заняв после экспорта масла (28,7%) и лесоматериалов (19,8%) третье место во всей структуре вывоза89См.: Федотов А.Н. Экономика Латвии (1920-1940). С. 14.. Когда же после односторонней денонсации договора в 1932 г. латвийской стороной исчез восточный рынок, вместе с ним исчезли и стимулы к развитию машиностроения. В 1938 г. доля изделий машиностроительной промышленности составляла в общем объеме вывоза всего 1,4%90Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 34..

Изменение рыночной конъюнктуры прямым образом воздействовало на потенциал и эстонской экономики. Так, в условиях промышленных заказов со стороны готовящейся к войне Германии в машиностроении республики Наметилось сильное оживление. В мае 1940 г. численность рабочих в крупной и средней промышленности составляла 47,2 тыс. человек, превзойдя уровень середины 30-х гг. в 1,6 раза91История Эстонской ССР. Т. 3. С. 339..

Эти факты еще раз убедительно доказывают сделанный ранее вывод о том, что структура промышленности Эстонии и Латвии, а также темпы развития производства самым прямым образом зависели от внешнего рынка.

С 1922 по 1929 гг. национальный доход Латвии составлял в среднем 863 млн. латов. Средний же объем экспорта за те же годы – 203,2 млн. латов, или 23,5% от национального дохода92Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 169.. Если мы сопоставим приводимую выше цифру доли вывоза продукции из Латвии в Россию в 1913 г. (67%) с этой цифрой, то можно смело утверждать, что стимулом для ускоренного развития промышленности Латвии исторически являлся лишь российский рынок. Запад же, напротив, всегда был закрыт для промышленной продукции Прибалтики.

Следовательно, только включение региона в систему хозяйственных связей с Советским Союзом единственно и могло привести к раскрытию потенциала Латвии и Эстонии и предоставить благоприятные возможности для создания такого потенциала в Литве.

В связи с этим выводом возникает необходимость затронуть еще один немаловажный вопрос, касающийся уровня промышленности в Литве, Латвии и Эстонии в период их независимости. Это вопрос о существовании якобы в экономике прибалтийских государств тенденций так называемой «финской» или «скандинавской» модели развития. Для начала сравним уровень промышленного развития Прибалтики и Скандинавии, а также некоторых других стран в 30-е гг., характеризующийся в таблице 4.

А.П. Федотов, из чьей книги взята данная таблица, уточняет, что показатели по Латвии не могут объективно сопоставляться с данными других стран, так как в действительности из них не исключена продукция предприятий с числом рабочих менее 20. Однако даже в таком виде совершенно ясно, что промышленный уровень Прибалтики трудно сравнивать с Швецией и Норвегией. Что же касается Финляндии, то эта страна, располагавшая далеко не самой передовой промышленностью в Европе, имела такие темпы развития, что у прибалтийских республик просто не было никаких шансов ее догнать. Так если уровень промышленного производства в 1913 г. у Финляндии, Латвии и Эстонии был примерно одинаков, то к 1930 г. Финляндия превзошла его в 3,2 раза, в то время как ни Латвия, ни Эстония в полном объеме этого уровня не достигли93Там же. С. 130..

Таблица 4. Стоимость промышленной продукции на душу населения в отдельных европейских странах в 1930-х гг. (продукция предприятий с числом рабочих 20 и более)94Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 166..

страна год стоимость промышленной продукции на душу населения (в латвийских латах)
Швеция 1934 659
Норвегия 1933 426
Ирландия 1931 405
Финляндия 1933 243
Венгрия 1934 204
Латвия 1934 192
Эстония 1934 80
Румыния 1933 60
Литва 1934 43
Болгария 1934 34

Тем не менее идеологами сепаратизма при подготовке их экономических и политических программ все эти факты настойчиво игнорировались. Напротив, исходным фундаментальным утверждением, на котором основывались их выводы о безусловных чисто экономических преимуществах независимого производства, было то, что в предвоенный период «уровень развития Прибалтики и Финляндии был почти одинаковый»95Литовская республика. Документы и факты. С. 42..

Таким образом, по господствующим тенденциям в развитии промышленности «финскую» или «скандинавскую» альтернативу для всех трех республик следует исключить.

Поскольку лидирующее место в экономике прибалтийских республик с начало 20-х гг. призвано было занять сельское хозяйство, логично было бы оценивать их уровень по тому, насколько аграрное производство обеспечивало благосостояние республик и граждан.

Аграризация экономики определялась прежде всего условиями рыночной конъюнктуры. Об этом свидетельствуют данные, характеризующие структуру экспорта Литвы, Латвии и Эстонии. К концу 30-х гг. продукция сельского и лесного хозяйства и отраслей, перерабатывающих сельскохозяйственное сырье и лесоматериалы, составляла около 90% стоимости экспорта этих государств. В Латвии свыше половины стоимости вывозимых продуктов на протяжении всех 30-х гг. падала лишь на лесоматериалы и масло. При этом доля остальных статей экспорта, за исключением фанеры, имела ярко выраженную тенденцию к уменьшению. Так, доля льна упала с 26,1% в 1924 г. до 7,4% в 1938 г96Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 154.. В Литве преобладали в экспорте: мясо и мясопродукты (34,4% в 1939 г.), масло и яйца (25% в 1939 г.), затем – лес, зерно и лен97История Литовской ССР. С. 381.. Таким образом, лишь считанное количество отраслей народного хозяйства республик обеспечивало львиную долю валютных поступлений и давало возможность покрывать расходы за импорт промышленных и других товаров.

Структура экспорта из Прибалтики соответствовала и направленности сельского хозяйства: мясное и молочное животноводство и частично производство зерна и картофеля являлись основой всего аграрного хозяйства.

В целом за период независимости в сельском хозяйстве Литвы, Латвии и Эстонии был достигнут существенный рост производства. Латвия уже в 1923 г. производила столько же мяса, что и в 1913 г., в Литве валовой объем довоенной сельскохозяйственной продукции восстановился к 1926 г. К концу 30-х гг. Латвия получала зерна в 1,8 раза, картофеля – в 2,6, молока – в 2,7, мяса – в 1,4 раза больше, чем в 1913 г98Атмода. 21 августа 1989 г. С. 11..

Однако в силу ряда обстоятельств такой рост не мог быть постоянным. Прежде всего из-за ярко выраженного экстенсивного характера сельского хозяйства, обусловленного рутинной организацией аграрного производства. Основной производственной единицей в аграрном секторе прибалтийских республик были мелкие хутора. По данным аграрной переписи 1939 г., в Эстонии из 140 тыс. хуторов с наделом более 100 га земли насчитывалось 422, с 50-100 га – 6215 хозяйств99Вечерний Таллинн. 19 октября 1989 г.. Таким образом, свыше 95% всех хозяйств владели менее 50 га земли. Сходным было положение и в Латвии, и в Литве. Бедность многих крестьянских хуторов не позволяла применять в них интенсивные методы, а их высокий удельный вес в общем числе хозяйств существенно сказывался на росте производства в целом. В 1929 г. в Латвии из 224,7 тысяч существовавших хозяйств с наделом свыше 1-го га 34,4 тыс. не имели ни одной лошади, а 18,6 тыс. – ни одной коровы100Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 157..

Исключительно слабой была и обеспеченность техникой. Так, в Литве в 1939 г. насчитывалось лишь 400 тракторов101Мешкаускас К., Скарджюс И. Указ. соч. С. 7., в Латвии 1217102Атмода. 21 августа 1989 г.. О наличии других основных для того времени сельскохозяйственных машин в хозяйствах Латвии и Эстонии дает представление таблица 5.

В 1937 г. лишены были возможности пользоваться техникой зачастую даже средние, а иногда и относительно крупные хозяйства. Так, если в конце 30-х гг. в Эстонии насчитывалось около 140 тыс. хуторов, то, сопоставив с данными таблицы 5, можно подсчитать, что лишь 1,6% хозяев могли иметь по одному экземпляру конных грабель, в то время, как хозяйства с наделом свыше 50 га – т.е средние, или даже крупнее, чем средние – составляли примерно 4% всех хозяйств. Большинство же средних и практически все мелкие вели производство вручную или с помощью примитивных орудий. Темпы же насыщения техникой аграрного сектора (см. табл. 5) не позволяли надеяться на скорый переход даже к просто заметной механизации. Недостаточный уровень технической оснащенности сельского хозяйства объясняется низкой покупательной способностью крестьян, что к тому же, было усугублено резким падением цен на сельскохозяйственную продукцию в годы кризиса.

Таблица 5. Наличие сельскохозяйственной техники в хозяйствах Латвии и Эстонии в 1920 и 1937 гг103Составлено по: Атмода. 21 августа 1989 г.; Вечерний Таллинн. 19 октября 1989 г..

сельскохозяйственный механизм Латвия Эстония
1920 г. 1937 г. 1920 г. 1937 г.
картофелекопалки 712 6312
молотилки 2098 3934
конные грабли 16288 38062 2990
сенокосилки 12130 49031 8470 35260
жатки 11185 25080 6070 12150
сеялки 3633 6375 3260 10530

Валовой рост аграрного производства достигался в огромной степени за счет увеличения посевных площадей и поголовья скота. В Латвии, например, с 1923 по 1937 гг. площадь пахотных земель выросла с 1,677 млн. до 2,167 млн. га, а в сравнении с 1913 г. – на 25,3%. В конце 30-х гг. по количеству скота из расчета на единицу площади Латвия занимала третье место в Европе104Там же..

Об эффективности землепользования и животноводства в Прибалтике позволяют судить данные таблиц 6 и 7. Из них следует, что урожайность зерновых культур в республиках была много ниже, чем в скандинавских странах. На примере Латвии видно, что рост урожайности был также невысоким. Общий объем валового производства зерна с 1913 по 1939 гг. в республике вырос в 1,8 раза, тогда как средняя урожайность повысилась на 31% (табл. 6). Особенно малоэффективным было производство пшеницы. Обращает на себя внимание значительное повышение урожайности ржи в 1938 г. (почти на 42%), однако в отдельные годы отмечается куда более низкая ее продуктивность (в 1931 г., например – 6,2 ц/га)105Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 158.. Валовой объем производства этой культуры вплоть до 1934 г. не превышал довоенного, в то время, как рожь являлась основной зерновой культурой Прибалтики (в 1937 г. в Латвии ее производилось примерно 42% от общего объема производства зерновых, пшеницы – около 10%)106Атмода. 21 августа 1989 г..

Таблица 6. Урожайность основных сельскохозяйственных культур в Латвии, Литве, Финляндии, Швеции и Дании в 1909-1913, 1930 и 1938 гг107Составлено по: Атмода. 21 августа 1989 г.; Эхо Литвы. 12 апреля 1990 г..

страна год урожайность культур (ц/га)
рожь пшеница ячмень овес средняя урожайность зерновых картофель
Латвия 1909-1913 9,3 12,44 9,1 8,1 10,0 80,3
1930 13,8 15,3 10,6 10,7 12,6 118,0
1938 13,2 13,6 12,8 12,8 13,1 127,0
Литва 1938 11,6 12,3 12,5 12,1 114,0
Финляндия 1938 15,6 19,6 16,3 17,2 144,0
Швеция 1938 20,0 26,7 24,2 23,7 137,0
Дания 1938 19,5 35,1 34,2 29,6 181,0

** В среднем за год.

Таблица 7. Средний годовой надой молока от одной коровы в некоторых странах. Конец 30-х – нач. 40-х гг108Составлено по: Народное хозяйство СССР в 1985 г. С. 248; Сельское хозяйство капиталистических стран: Стат. справочник М. 1959. С.237; Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С. 23; Повышение экономической эффективности сельскохозяйственного производства С. 66; Народное хозяйство Латвийской ССР в 1986 г. С.141; Мировая экономика: Краткий справочник. М. 1965. С.с. 83, 101, 105, 123..

страна период (годы) надой (кг)
Нидерланды 1934-1938 (в среднем за год) 3474
Дания 1939 3215
Бельгия 1939 3195
Швеция 1939 2391
Эстония 1935-1939 (в среднем за год) 2099
Сша 1940 2098
Латвия 1939 2014
Финляндия 1939 1900
Литва 1935-1939 (в среднем за год) 1760
Норвегия 1939 1703
Ссср 1940 1185

Одной из немногих отраслей сельского хозяйства, где были достигнуты реальные и довольно внушительные успехи, было животноводство. Эта отрасль дает возможность повышать эффективность производства до определенного уровня, используя лишь экстенсивные методы. Себестоимость мяса и молока при этом значительно выше, чем при интенсивном животноводстве, т.к. это требует больших трудовых затрат. Кроме того, очень трудно при таком способе соблюсти необходимый стандарт качества продукции. Именно так и обстояло дело в прибалтийских республиках.

Однако трудности такого рода в 20-30-х гг. в Эстонии, Латвии и Литве пока еще не стали непреодолимым препятствием к повышению производства мяса и молочных продуктов. Лишь в кризисные годы, мешая выдерживать конкуренцию на мировом рынке, они приводили к замедлению темпов развития, а иногда и к сокращению объема животноводческой продукции. В целом же, если сравнивать прибалтийские страны с другими по продуктивности такой, например, отрасли, как молочная (табл. 7), то Эстония и Латвия выглядят вполне достойно. Литва, значительно уступая им, все же опережает Норвегию, которая сегодня служит одним из ориентиров для Прибалтики.

Высокими показателями отличалось и производство животноводческой продукции на душу населения (табл. 8).

Таблица 8. Производство мяса, молока, и масла на душу населения в Литве, Латвии и Эстонии по отношению к СССР в 1940 г109Рассчитано по: Народное хозяйство СССР за 70 лет. М. 1987. С.с. 259, 270, 374..

мясо молоко масло
СССР 1 1 1
Литва 2,7 2,7

4,2

Латвия 2,7 4,7 9,4
Эстония 2,8 4,3 9,6

Так не лежит ли в показателях животноводства та не использованная, в результате вхождения в СССР, возможность достижения благоденствия? На мой взгляд, «скандинавская альтернатива», даже с учетом сравнительно высокого уровня животноводства, была все же малоподходящей для Прибалтики. По следующим причинам.

Во-первых, отсутствие собственной промышленной базы производства средств производства не позволяло в достаточной степени наладить выпуск сельхозтехники (в Эстонии существовало производство сельхозтехники, но оно не выдерживало конкуренции с более дешевой и качественной западной продукцией; поэтому объемы его были незначительными), без которой нельзя было интенсифицировать земледелие, а значит, решить проблему с кормами. Эта проблема в Прибалтике не стояла еще очень остро, но экстенсивный характер животноводства, связанный с увеличением поголовья скота, рано или поздно должен был вызвать кризис с кормами. А это означало бы дальнейшее отставание от и без того далеко оторвавшихся скандинавских стран. Финляндия, к слову, оказалась готовой к преодолению подобного кризиса именно в силу того, что в 20-30-е гг. в ее экономике получило преимущественное развитие машиностроение. Сейчас Финляндия – крупнейший в мире производитель и экспортер сельхозтехники.

С другой стороны, в Прибалтике, из-за слабого внутреннего спроса и закрытости внешнего рынка, просто не было стимула для развития сельхозмашиностроения. То же можно сказать о состоянии химической промышленности, способной дать минеральные удобрения. В Латвии, например, в 1940 г. производилось всего 18,5 тыс. тонн этой продукции, то есть примерно по 8,5 кг на гектар обрабатываемой земли в год110Промышленность Латвийской ССР. С. 200. (интенсивное производство предусматривает более 300 кг минеральных удобрений на гектар).

Таким образом, по состоянию промышленности Прибалтики, объективной возможности для интенсификации сельского хозяйства не было.

Во-вторых, в условиях более или менее устойчивого развития только двух отраслей – лесного и животноводства – невозможно было гибко реагировать на изменение мировой рыночной конъюнктуры. Падение цен на сельхозпродукцию, в результате мирового кризиса, привело к сокращению латвийского, например, экспорта в 1933 г. в 3,4 раза, по сравнению с 1929 г111Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 154.. А это, в свою очередь, тормозило развитие промышленности и других отраслей экономики, так как подрывался важный источник финансовых накоплений, позволяющих поддерживать прогрессивные тенденции в экономике. Скандинавские же страны имели куда более развитую и разнообразную структуру хозяйства, поэтому последствия кризиса для всех из них, включая Финляндию, были гораздо менее болезненными, чем для Прибалтики.

Таким образом, односторонний характер экономики прибалтийских государств объективно также не давал оснований для надежд на ускорение их развития и выравнивание со Скандинавией.

В-третьих, если путь Финляндии был мало приемлем для республик Прибалтики по тому, что та следовала иным экономическим курсом, выбрав в качестве основного приоритета машиностроение и металлообработку, то путь Дании, хозяйственная структура и направление развития которой по внешним признакам во многом совпадали с прибалтийскими, представляется непреодолимо сложным для всех трех республик. Достижения Дании в сельском хозяйстве были попросту несопоставимы ни с одним показателем развития аграрного сектора в Литве, Латвии и Эстонии.

Таблица 9. Национальный доход прибалтийских государств и отдельных стран (1925-1934 гг.; в среднем за год)112Прибалтийская реакционная эмиграция сегодня. С. 93..

страны национальный доход на душу населения ($)
США 1397
Великобритания 1069
Франция 694
Швеция 695
Дания 680
Норвегия 539
Финляндия 380
Латвия 345
Эстония 341
Литва 207

В-четвертых, политика сельскохозяйственной ориентации экономики показала неспособность обеспечить достойный уровень национального дохода (табл. 9). Даже Финляндия, только-только начинавшая свой путь экономического роста, ощутимо опережала Латвию и Эстонию в производстве дохода на душу населения.

Низкий уровень производства не мог не сказаться на уровне жизни населения, однако пропаганда сепаратизма конца 80-х гг. утверждала совсем иные оценки реалий досоветского периода. С целью разжигания ностальгии по мнимому прошлому благополучию и подогревая неудовлетворенность простых людей советскими условиями быта, прибалтийские политики, среди которых были известные и уважаемые в республиках деятели культуры и науки, не останавливались перед прямой фальсификацией даже в сугубо официальных своих выступлениях. «Жизненный уровень республики (Эстонии – А.Ш) приблизился к уровню Скандинавских стран – Швеции и Норвегии (Финляндия была опережена)»113Советская Эстония. 11 октября 1989 г., это цитата из доклада академика А. Кёёрна на Верховном Совете Эстонской ССР по поводу историко-правовой оценки событий 1940 г. в Эстонии.

Наконец, для получения более полного представления о состоянии и характере экономики досоветской Прибалтики, нельзя не затронуть вопрос об ее отношениях с иностранным капиталом.

Влияние западных государств и их граждан на экономику и финансы республик было чрезвычайно велико. К 1938 г. из 150 крупных частных фирм Эстонии 73 принадлежали эстонцам и 77 иностранцам. Особенно велико было участие иностранцев в сланцевой промышленности Эстонии114Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С.с. 9, 15.. В Литве к 1937 г. 32,7% акционерных обществ существовали на деньги из-за границы, при этом в промышленности удельный вес иностранного капитала был еще большим – 43,3%. В отдельных же отраслях, преимущественно составлявших основу всей промышленности или дававших наивысшую прибыль, зарубежное господство приближалось к абсолюту: бельгийцы сосредоточили в своих руках почти 100% производства электроэнергии, немного меньшим был контроль шведов в бумажной промышленности и полиграфии (почти всю оставшуюся часть этих производств делили между собой англичане и голландцы), американцы стали монополистами в текстильной промышленности и в банковском деле115История Литовской ССР. С. 380..

Велики были и внешние долги прибалтийских государств. Причем размеры их к концу 30-х гг. едва ли не перекрыли размеры золотого и валютного запаса во всех 3-х республиках. К сожалению, полных и проверенных данных о соотношении золотого запаса и реальной задолженности отыскать не удалось. Однако, по некоторым сведениям, можно сложить некую картину, позволяющую сделать определенные выводы. Так, наиболее часто встречающаяся в источниках цифра. оценивающая золотой запас Литвы – 50-53 млн. литов116Литовская республика. Документы и факты. С. 45; Согласие. 1989. № 10.. Однако известно, что еще в 1928 г. Литва получила кредитов от США и Англии на сумму примерно в 80 млн. литов117Согласие. Вильнюс. 1990. № 13.. Учитывая, что затем последовал тяжелейший кризис, продолжавшийся до середины 30-х гг., трудно представить, что республике удалось расплатиться с этим долгом. Более того, в 1930 г. был получен заем от шведского концерна Кройгера на сумму 60 млн. литов на 35 лет. Только в счет процентов необходимо было отдать 28,8 млн. литов118Истории Литовской ССР. С. 380..

Латвия до войны располагала примерно 18 тоннами золота и валютой на сумму 80 млн. латов. Однако в 1925 г. был взят заем у США в 5,8 млн. сроком на 62 года у Великобритании – 2,3 млн. фунтов стерлингов, у Норвегии – 6,7 млн. крон, у Франции – 11,8 млн. франков. Кроме того, имелся какой-то долг одной частной английской фирме119Атмода. 21 августа 1989 г.. Были ли займы в последующие годы – мне неизвестно. Однако, даже если их и не было, имеющейся валюты в 1940 г. вряд ли бы хватило не покрытие одних только процентов, которые набежали за 15 лет. Так, при процентной ставке в 7% – весьма распространенной в мировых расчетах – задолженность Соединенным Штатам к 1940 г. должна была вырасти до 16 млн. долларов, а Великобритании – до 6,4 млн. фунтов стерлингов. При курсе доллара в 5,6 лата (1938 г.) валютного и золотого запаса Латвии как раз хватило бы, чтобы расплатиться только с США.

Таким образом, можно сделать уверенный вывод о чрезвычайно высокой зарубежной зависимости прибалтийских государств. Она не могла не сказаться на хозяйственной политике правительств Литвы, Латвии и Эстонии. Интересы же иностранцев чаще всего расходились с интересами республик. Так, вся крупная промышленность Эстонии под влиянием скандинавских стран и Англии была сориентирована на производство полуфабрикатов, что очень суживало возможности сбыта продукции как на внешнем, так и на внутреннем рынках. В Эстонии же в годы мирового кризиса правительство оказалось бессильным перед напором западных фирм и не смогло повысить таможенные тарифы для ограждения своей промышленности от конкуренции с Запада. В результате, в производстве сельскохозяйственных машин наступил сильный спад. В Литве иностранные предприниматели намеренно тормозили развитие таких отраслей промышленности, как энергетика, цементная и др.

Эстония, Латвия и Литва, будучи оторванными от российского рынка, в 20-30-е гг. развивались как типично аграрные государства. При этом мощный промышленный потенциал Латвии и Эстонии, накопленный в дореволюционное время, либо простаивал, либо нацеливался на обслуживание сельского и лесного хозяйства. Более или менее он реализовывался только в легкой промышленности, да и то в той степени, в какой ему позволяли мировая рыночная конъюнктура и зарубежные капиталисты. Литве же во многом предстояло такой потенциал еще создать.

Слабость промышленной базы предопределила и экстенсивность сельского хозяйства, которое, при определенных успехах, все же не смогло обеспечить достаточный уровень национального дохода и благосостояния граждан. Прибалтийские республики далеко отставали от западных стран по уровню и эффективности экономики, а долги, экстенсивность и низкая степень разделения труда не позволяли рассчитывать на какое бы ни было сокращение этого отставания.

Внутренний рынок Эстонии, Латвии и Литвы из-за низкой покупательной способности населения оставался неразвитым, поэтому единственным стимулом для оживления промышленности мог стать внешний рынок. Но в силу недостаточной конкурентоспособности прибалтийской продукции, однообразия структуры экспорта, а также, в результате давления иностранных кредиторов и вкладчиков капиталов, Прибалтика была не в состоянии утвердиться в системе мирового обмена.

Перед второй мировой войной прибалтийские республики оказались совершенно незащищенными экономически. Это была достаточно весомая причина для вызревания смены политических режимов.

§ 2. Развитие производства в прибалтийских республиках в условиях хозяйственного комплекса СССР.

С лета 1940 г. главным фактором развития Литвы, Латвии и Эстонии явилось включение их в состав СССР Совершился переход к новой системе отношений в хозяйстве, централизованно регулируемого общим союзным планом. Теперь уже не рыночная конъюнктура, а план диктовал изменения экономических показателей: темпы роста производства, выбор тех или иных приоритетов, размещение производительных сил, их концентрация и т.д. Поэтому важно прояснить вопрос, в какой степени новая система действовала в соответствии с местными традициями и условиями, с объективными интересами народов Прибалтики.

Великая Отечественная война прервала в республиках короткий период экономических преобразований по созданию социалистического сектора (в эстонской промышленности, например, к 1 февраля 1941 г. он составил 78,3%120История рабочего класса Советской Эстонии. С. 35., проведению земельной реформы, а также по организации централизованной структуры управлении. Этот этап имеет важное значение, так как с изгнанием оккупантов в 1944 г. восстановление разрушенного хозяйства происходило уже на имевшейся основе новых отношений. Это не только ускорило процесс интеграции республик в хозяйственный комплекс СССР, но и позволило провести это восстановление в максимально короткие сроки.

Общие условия послевоенного периода, в которых происходило формирование социалистического производства в Прибалтике, были следующими:

Во-первых, высокая плотность населения, обжитость территорий, а главное, превышающий общесоюзный уровень урбанизации в Эстонии и Латвии (в 1940 г. в городах проживало: в Эстонии – 34%, в Латвии – 35%, в среднем по Союзу – 33%)121Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 378. – все это не препятствовало выбору приоритетного развития промышленности. В Литве же при сравнительно невысокой степени урбанизации (в 1940 г. – 23%)122Там же. имелось еще с прошлых времен большое число незанятого населения (в 1939 г. – около 100 тыс. безработных)123Советская Литва. 26 марта 1990 г., что в социальном плане делало такой выбор просто необходимым.

Во-вторых, наличие густой сети транспортных магистралей, построенных в основном еще в дореволюционные годы, в условиях войны приобрело важное стратегическое значение, и поэтому, по мере освобождения от фашистов прибалтийских территорий, здесь сразу же начиналось восстановление разрушенных путей. Основная часть железных дорог в Эстонии, например, была восстановлена еще в годы войны124История рабочего класса Советской Эстонии. С. 129.. Это также позволяло ускоренными темпами поднимать промышленность.

В-третьих; для Прибалтики, и для Союза в целом, насущной необходимостью было скорейшее увеличение производства топлива и электроэнергии. В Эстонии же было сосредоточено более половины общесоюзных разведанных запасов сланцев, в 30-е годы довольно интенсивно разрабатывавшихся (в 1940 г. добыча составляла около 1,9 млн. тонн)125Там же. С. 134.. Поэтому едва ли разумно подвергать сомнению целесообразность предпринятых советским правительством шагов по развитию сланцевой промышленности Эстонии. А это, в свою очередь, делало целесообразным развитие энергоемких отраслей.

В-четвертых, при всех гигантских масштабах военных разрушений прибалтийские республики все же в большей степени сохранили свою промышленную базу, чем остальные регионы европейской части СССР. В 1945 г. общий объем промышленного производства составлял, по сравнению с 1940 г.: в Белоруссии – 20%, на Украине – 26%, на северо-западе – РСФСР 37%, в Литве – 40%, в Молдавии – 44%, в Латвии – 47%, в Эстонии – 73%126Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 45.. В более приемлемом состоянии находился и жилой фонд прибалтийских республик. Например, в Риге, Лиепае и некоторых других городах он сохранился почти полностью. Все это делало выгодным вкладывание союзных средств именно в промышленность Прибалтики, от которой можно было скорее получить отдачу, чем от других промышленно развитых, но сильно пострадавших районов страны.

В-пятых, в Латвии и Эстонии имелось необходимое количество квалифицированных рабочих и специалистов. В Эстонии, например, уже к концу 1944 г., в самый разгар войны, в промышленности их насчитывалось 46 тыс., или более половины довоенной численности. Таким образом, еще задолго до победы республика могла включить значительный потенциал, причем усилиями лишь местных кадров.

Все это показывает, что в Прибалтике имелись необходимые условия для восстановления и первоочередного развития промышленности в интересах не только страны, но и экономики самого региона. Однако вполне адекватная экономическая стратегия развития в практическом воплощении приняла крайне противоречивые формы. Причины этого следует искать, прежде всего, в особенностях системы общественных отношений, сложившихся к тому времени в нашей стране.

Механизм советской экономики, функционирование которой обеспечивалось неукоснительным выполнением команд, идущих из центра, к концу 30-х гг. становился все менее и менее демократичным. Экономика могла быть сравнительно эффективной лишь тогда, когда за каждым исполнителем устанавливался жесткий контроль, осуществляемый даже не в административном, а в уголовном порядке (например, срыв задания, опоздание или невыход на работу рассматривались как преступления и были уголовно наказуемы). В таком механизме не находилось места для инициативы работника, направленной на реальную интенсификацию производства, т.е. такой инициативы, которая ориентировалась бы не на получение большею вала продукции (что могло достигаться и, как правило, достигалось за счет простого увеличения трудовых затрат), а на поиски, сопряженные с риском, новых более рациональных и выгодных форм труда. Такие формы всегда связаны с приостановкой производства, его переоснащением, потерей времени на освоение новых механизмов и другими затратами. При этом абсолютную гарантию, что производство, в результате перестройки, станет эффективнее, иметь можно не всегда. Кроме того, любой сбой в условиях преобладания предприятий-гигантов и взаимозависимости всех частей экономического механизма приводил к огромным потерям во всем народном хозяйстве. Таким образом, экстенсивность советской экономики была обусловлена самой хозяйственной системой. И эта ситуация неминуемо привела бы к глубокому кризису, если бы не начавшаяся война.

Разрушения, оставленные войной, дали новый импульс экстенсивному производству. Одновременно с этим возникла необходимость еще больше централизовать и регламентировать весь хозяйственный механизм – что позволило максимально мобилизовать все имеющиеся ресурсы на восстановление народного хозяйства.

В такой обстановке происходило включение прибалтийских республик в хозяйственный комплекс СССР. Централизм, утративший к тому времени всякие остатки демократизма, не оставлял места для анализа местных особенностей воспроизводства. Уделом республик стало лишь исполнение команд «сверху», нацеленных, среди прочего, на достижение единообразия форм организации экономической жизни народов страны.

Таким образом, можно сделать определенный вывод: среди всех условий, определивших путь, характер, темпы и результаты экономического развития Советской Прибалтики одно из центральных мест занимает сложившаяся планово-директивная система, отличавшаяся всепроникающим централизмом, отсутствием гибкости и обрекающая поэтому экономику на неизменно экстенсивную форму существования. Этот вывод можно использовать в качестве критерия дальнейшего хозяйственного развития республик и выделить, на основании которого, его основные этапы.

Первый этап: лето 1940-1945 гг. Характеризуется началом процесса централизации в Прибалтике. Это выразилось во включении республик в единый народнохозяйственный план СССР, проведении частичной национализации промышленности, строительства и транспорта. Централизация еще не затронула сельское хозяйство и в значительной степени торговлю. Внутри этого этапа следуем выделить период немецкой оккупации (1941-1944 гг.).

Второй этап: 1946 – сер. 50-х гг. Характеризуется проникновением влияния центральных союзных органов во все сферы экономической жизни республик. В результате ряда партийных и правительственных мер, начиная с 1946 г., происходит постоянное расширение функций таких органов, как Совет Министров СССР и Госплан СССР, за счет местных и республиканских органов управления127История социалистической экономики СССР. М. 1968. Т. 6. С. 72.. В этот период происходит широкая передача местных промышленных предприятий в подчинение союзным министерствам. В результате, к 1953 г. предприятия республиканского подчинения давали только 31% всей продукции128Там же. С. 285.. Одновременно с этим в Прибалтике происходят процессы социалистической индустриализации и коллективизации, которые в основном завершаются к концу 50-х гг129См.: Шнейдере И.Р. Указ. соч. С. 72..

Третий этап: сер. 50 – сер. 60-х гг. Наблюдается некоторое расширение прав и компетенции союзных республик в области планирования, капитального строительства, по бюджетным вопросам и т.д. В мае 1955 г. был пересмотрен порядок государственного планирования и финансирования хозяйства союзных республик. После XX съезда КПСС были осуществлены дополнительные меры по дальнейшему усилению роли союзных республик в управлении народным хозяйством. В их ведение были переданы предприятия и организации целых отраслей хозяйства. Особенно быстро этот процесс пошел после февральского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС, определившего переход от отраслевого к территориальному планированию. В результате этого, удельный вес республиканской промышленности в продукции всей промышленности вырос в 1957 г. до 94%130История социалистической экономики СССР. Т. 6. С. 288.. В этот период в основном складывается и специализация хозяйственного производства прибалтийских республик.

Четвертый этап: сер. 60 – втор. пол. 80-х гг. Новое усиление централизации и постепенное сужение функций республиканских хозяйственных органов. Началом этого этапа можно считать постановление Сентябрьского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства», которое определило обратный переход от территориального к ведомственному планированию. Это сопровождалось и обратной передачей предприятий из местного в союзное подчинение. В конце 70-х гг. ряд партийных и правительственных постановлений внесли в этот процесс дополнительный импульс131См., напр.: Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работ»..

К 1988 г. в подчинении республиканских органов оказались лишь предприятия местной промышленности, которые располагали от 5 до 10% всех промышленных производственных фондов132Правда. 16 марта 1989 г..

Начало последнего этапа можно отнести к принятию 27 ноября 1989 г. Закона Союза ССР «Об экономической самостоятельности Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР»133Правда. 2 декабря 1989 г.. Однако уже весной 1990 г. Верховные Советы республик объявили о восстановлении независимости, и создались качественно новые условия, позволяющие говорить уже не просто о каком-то новом этапе жизни, но о начале новой исторической эпохи и для республик Прибалтики, и для всего Советского Союза.
К моменту вступления Прибалтики в состав СССР промышленная база была лучше всего развита в Эстонии и Латвии. К тому же они располагали производственным потенциалом в тех отраслях, которые были чрезвычайно важны для восстановления всего Северо-Западного района СССР – в энергетике (Эстония) и машиностроении. Следовательно – и это надо подчеркнуть – послевоенный рост промышленности здесь был обоснован сформировавшимся до войны профилем экономического развития.

На восстановление тяжелой промышленности Латвии и Эстонии уходило почти 2/3 капитальных вложений, и около 60% введенных в четвертой пятилетке предприятий падало на долю промышленности союзного подчинения134История рабочего класса Советской Эстонии. С.с. 143-144.. В Эстонии значительную часть их составляли важнейшие предприятия тяжелой индустрии, в том числе сланцевой промышленности. Еще 10 июня 1945 г. вышло постановление Государственного комитета обороны СССР «О восстановлении и развитии сланцевой промышленности Эстонской ССР и Ленинградской области о снабжении газом города Ленинграда»135Там же. С. 135..

Разработка сланцев, а также торфа необходима была прежде всего для восстановления электроэнергетики, валовая продукция которой в 1945 г. давала только 65% от 1940 г. Поэтому огромное значение должна была приобрести проблема оснащения топливной промышленности, слабо механизированной в буржуазной Эстонии. Для этих целей была задействована значительная часть мощностей машиностроительных предприятий. Оборудование для сланцевой промышленности уже с конца 1944 г. начало изготовляться на таких крупнейших заводах, как «Пунане Крулль», «Ильмарине» и др. Там же выполнялись заказы, связанные с восстановлением Таллинской электростанции. Механизация сланцевой и торфяной промышленности явилась первым шагом в становлении Эстонии как важнейшей топливно-энергетической базы всей северо-западной части Советского Союза136Там же. С.с. 144-145..

Таблица 10.

Рост численности работников и выпуска валовой продукции в промышленности Эстонской ССР в послевоенные годы (к 1950 г. по сравнению с 1945 г)137Советская Эстония за 25 лет. Стат. сб. С.с. 38, 41..

отрасли промышленности рост численности работников рост валовой продукции
вся промышленность 1,88 раза 4,67 раза
в т.ч.:
топливная промышленность и производство сланцевых продуктов 2,73 раза 6,72 раза
машиностроение и металлообработка 1,58 раза 6,50 раза
промышленность строительных материалов 2,34 раза 5,41 раза
легкая промышленность 2,45 раза 5,77 раза
лесная, деревообрабатывающая и бумажная промышленность 1,58 раза 3,81 раза
пищевая промышленность 1,69 раза 3,47 раза
производство электроэнергии 1,39 раза 3,32 раза
химическая промышленность 1,65 раза 3,25 раза

Другим важным компонентом укрепления энергетической базы республики было увеличение производства электроэнергии. Это в большой мере обеспечивалось лишь за счет более активного использования имевшихся агрегатов. Так, установленная мощность Таллинской электростанции в 1947 г. была меньше, чем в 1939 г., а производство электроэнергии здесь вдвое превышало уровень 1939 г138Там же. С. 146..

Увеличение народнохозяйственного потенциала республики требовало нового строительства: 75% средств, ассигнованных в четвертой пятилетке на экономику Эстонской ССР, составляли расходы на строительно-монтажные работы. При этом на долю сельскохозяйственного строительства падало лишь 4% работ139Там же. С.с. 141-142..
Как видно из таблицы 10, вне конкуренции по темпам развития находилась в послевоенные годы топливная промышленность. Преимущественный рост наблюдался в остальных отраслях тяжелой промышленности, а также в легкой. Такая тенденция была характерна для всех трех прибалтийских республик, что давно было отмечено в советской историографии: «Опережающими темпами росли отряды рабочего класса, занятые в отраслях тяжелой промышленности. Вместе с тем проявилась и специфическая для Прибалтики тенденция; постоянный рост и сохранение высокого удельного веса рабочих, занятых в производстве предметов потребления»140Шаджюс Г.А. Промышленность и рабочий класс прибалтийских республик после восстановления Советской власти (1940-1965). // История СССР. М. 1966. №1. С. 41.. Этот вывод убедительно подтверждается цифрами, приведенными в таблице 11.

Таблица 11. Структура промышленности Латвийской и Литовской ССР в 1939, 1940, 1946 и 1950 гг. по численности рабочих (в %)141Составлено по: Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 48; Литва за полвека новой эпохи. С.с. 198-199..

отрасли промышленности Латвийская ССР Литовская ССР
1940 1950 1939 1946 1950
топливно-энергетическая 3,5 4,6 4,0 9,4 5,1
химическая и нефтехимическая 3,5 2,3
машиностроение и металлообработка 14,5 23,4 9,2 14,7 17,9
лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная 29,1 25,4 17,8 24,5 24,5
промышленность строительных материалов 3,2 4,0 7,0 5,9 7,2
легкая промышленность 22,9 20,0 31,5 19,0 22,2
пищевая промышленность 17,6 13,0 21,3 22,0 16,9
другие отрасли 5,7 6,5 9,2 4,5 6,2

Численность рабочих в основном росла в отраслях тяжелой промышленности, прежде всего в электроэнергетике и машиностроении. Однако и в легкой промышленности, если и наблюдалось некоторое снижение доли персонала, то это никак не сказывалось на ее доли в производстве в целом. Например, если в 1939 г. в легкой промышленности Литвы производилось 23,8% всей промышленной продукции, то в 1955 г. – 31%142Литва за полвека новой эпохи. С.с. 198-199..

Данные таблиц 10 и 11 позволяют судить также и об особенностях в направлении развития каждой из прибалтийских республик в первой послевоенной пятилетке: в Эстонии стремительнее всего росла топливная база, в Латвии машиностроение и металлообработка, в Литве же, хотя и наблюдалась тенденция к росту в этих отраслях, все же крупных изменений в промышленной структуре не произошло. Разными были и общие темпы развития промышленности: в Эстонии в 1950 г. валовой объем продукции составил 342%, в Латвии – 303%, в Литве – 191% довоенного (в целом по СССР он равнялся 175%)143Народное хозяйство СССР в 1958 г. С. 141..

Следует отметить, что такой рост значительно опережал планы 4-й пятилетки для республик. В особенности в Латвии: тогда, как в Эстонии благодаря наличию здесь топливно-энергетической базы, намечалось увеличить размеры промышленного производства в 3 раза, в Латвии и Литве – только на 80%. Такой разительный контраст между плановыми заданиями и их выполнением в Латвии и Эстонии наводит на некоторые размышления. Ведь в других районах СССР промышленность даже отдаленно не приблизилась к отметке 1940 г. В Псковской области, например, выпускалось промышленной продукции 88% от довоенной, в Новгородской – 74%, в Смоленской – 57%, в Орловской – 65% и т.п144Прикулис Ю.И., Федотов А.Н. Союзный план и ведомственный интерес. // Коммунист. 1989. Н 14. С. 43.. Наиболее убедительно раскрывают суть данного парадокса Ю.И. Прикулис и А.Н. Федотов, доказывающие, что решающая роль в таких отклонениях игралась союзными ведомствами, которые «в первую очередь заботились о выполнении и перевыполнении своих квартальных и годовых планов»145Там же. С. 45.. Чтобы в кратчайшие сроки обеспечить выполнение общих плановых заданий по объему продукции, они концентрировали скудные ресурсы на существующих предприятиях в развитых регионах, где можно было бы получить отдачу быстрее, в том числе в Латвии и Эстонии.

Разумеется, в такой политике был свой резон: стране нужны были машины и электроэнергия, не могли без этого обойтись и сами республики. Однако нельзя не заметить и ряд негативных последствий этой практики.

Во-первых, в экономике. За короткое время произошли резкие структурные сдвиги в народном хозяйстве республик: если в 1936 г. в Эстонии промышленность давала 32,4% валового общественного продукта, а сельское хозяйство – 54,7%, то в 1955 г. эти показатели составляли соответственно – 61,3% и 28,2%. При этом сократился удельный вес транспорта и других отраслей146История рабочего класса Советской Эстонии. С. 294.. В Латвии же к началу 50-х гг. доля промышленности в национальном доходе приближалась к 70% (в 1940 г. – 38%)147Шнейдере И.Р. Указ. соч. С. 72..

Во-вторых, такой бурный рост промышленности не мог быть обеспечен местными трудовыми ресурсами – естественное их воспроизводство далеко отставало от потребностей хозяйства. Поэтому уже с четвертой пятилетки начинается широкий поток миграции рабочей силы. Конечно, это повлекло за собой целый ряд социальных проблем, которые порой приобретали национальную окраску.

В-третьих, безудержный рост промышленного развития в Латвии и Эстонии, начавшийся в послевоенные годы, впоследствии отразился и на экологической обстановке республик, что внесло дополнительную струю в недовольство их жителей.

Итак, в годы первой послевоенной пятилетки определился в основном профиль развития прибалтийских республик, а также были заложены – в первую очередь в Эстонии и Латвии – очень высокие темпы промышленного роста, далеко опережающие как среднесоюзные, так и любой другой из республик СССР. В Литве же в это время происходит восстановление народного хозяйства и складывание основ для индустриализации.

В 50-е гг. продолжилось наращивание промышленной базы прибалтийских республик. В Эстонии, начиная с пятой пятилетки, наблюдается опережающий рост энергетики (производство увеличилось за 10 лет более, чем в 6 раз)148История рабочего класса Советской Эстонии. С. 284.. Происходит дальнейшее развитие топливной промышленности и машиностроения в первую очередь электромашиностроение и приборостроение). Капиталовложения в промышленность в среднем за год составляли 41,5% всех ассигнований в народное хозяйство республики149См.: Яанвярк Э.Э. Развитие рабочего класса Прибалтики. М. 1988..

В Латвии вновь развитие машиностроения опережало все другие отрасли промышленности (рост в 1960 г. к 1950 г. составил 5,7 раза), однако близко по темпам развивалась и химическая промышленность (4,2 раза). Сравнительно быстро увеличивали объемы производства легкая и пищевая промышленности (соответственно – 3,5 и 3,6 раза)150Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 48.. Произошло некоторое выравнивание народнохозяйственной структуры: доля промышленности в производстве национального дохода в 1960 г. снизилась до 56,9%151Развитие народного хозяйства Латвийской ССР. Стат. сб. Рига. 1962. С. 55., и вплоть до 80-х гг. держалась примерно на этом уровне (в 1970 – 52,8%, в 1980 – 56,2%)152Народное хозяйство Латвийской ССР в 1985 г. С. 15..

В 50-е гг. начинается быстрый подъем литовской экономики. Основой ее также, как в Эстонии и в Латвии, стала тяжелая промышленность. Уже в 1948 г. продукция промышленности в целом достигла довоенного уровня, а в 1950 г. – превзошла его в 1,9 раза. При этом удельный вес производства средств производства увеличился с 30% в 1945 г. до 42% в 1950153Литва за полвека новой эпохи. С.с. 108, 111.. Ведущая роль в тяжелой промышленности в годы пятой и шестой пятилеток принадлежала машиностроению. Вступили в строй новые заводы: станкостроительный, заводы паровых турбин, велосипедные, покрасочных аппаратов, электросчетчиков, электромеханический завод. Начал определяться профиль машиностроения (радиотехника, приборостроение, электротехника и станкостроение), ориентировавшийся в основном на наукоемкое производство. Рост промышленности сопровождался увеличением численности персонала (с 52,4 тыс. чел. в 1945 г. до 151,8 тыс. чел. в 1955 г. и 209,8 тыс. чел. в 1960 г.)154Там же. С. 142.. Происходило резкое укрупнение промышленности. Если в 1945 г. на предприятиях с числом рабочих более 50 было занято 23% всех рабочих, то в 1955 г. – уже 46%, а в 1960 г. – 52%, при этом 28% всех рабочих трудились в 1960 г. на предприятиях с числом свыше 1000 человек155Там же. С. 141.. За счет укрупнения промышленности, а также за счет увеличения фондовооруженности и специализации производства был достигнут высокий рост производительности труда: с 1950 по 1960 гг. – в 3,1 раза156Мешкаускас К., Скарджюс И. Советская Литва в братской семье народов СССР. Вильнюс. 1982. С. 17..

Быстрыми темпами шло развитие электроэнергетики. В годы четвертой и пятой пятилеток были восстановлены и расширены все основные электростанции республики, в Вильнюсе построена новая ТЭЦ. Со вступлениям в 1959 г. Каунасской ГЭС выработка электроэнергии в республике в 1960 г. увеличилась, по сравнению с 1950 г., в 5,1 раза157Там же. С.с. 15-16.. Продолжала оставаться высокой доля легкой и пищевой промышленности в индустриальном структуре Литвы. Например, в 1960 г. по стоимости произведенной продукции легкая промышленность опережала машиностроение и металлообработку на 77%, а пищевая – в 2,5 раза158Литва за полвека новой эпохи. Сс. 198-199.. Оставались довольно высокими и темпы роста этих отраслей.

Отличительной особенностью развития Литвы в этот период являлось то, что довольно высокие темпы промышленного роста (в шестой пятилетке они уже значительно превосходили темпы роста Эстонии и Латвии) не оказывали такого негативного воздействия на экономику и социальную сферу. Скажем, в промышленности Литовской ССР в 1960 г. производилось лишь 46% национального дохода159Построение социализма в Советской Прибалтике. С. 266., что давало возможность пропорционально развивать другие отрасли хозяйства. Кроме того, в 1959 г., по данным переписи, в республике был еще очень высок процент сельского населения (61% против 43,9 в Латвии и 43,5% в Эстонии)160Народное хозяйство СССР за 70 лет. С.с. 374-375.. Как раз только начался процесс урбанизации, и таким образом, индустриализация здесь происходила в более естественных для нее условиях, сопровождаясь ростом численности промышленного персонала за счет местных трудовых ресурсов. Литва также избежала сильных перекосов в размещения промышленности, характерных для Эстонии и Латвии, которые «унаследовали многие черты размещения промышленности, сложившиеся в условиях капитализма»161Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С. 229..

В целом по трем республикам в годы пятой и шестой пятилеток сохранились опережающие темпы развития промышленности, в сравнении со среднесоюзными. Так, за годы пятой пятилетки объем промышленного производства увеличился в целом по СССР на 85%, в РСФСР – на 79%, в Латвийской ССР – на 94%, в Эстонской ССР – на 96%, в Литовской – в 2,6 раза162См.: Об итогах выполнения пятого пятилетнего плана развития СССР и союзных республик на 1951-1955 годы. М., 1956. С.с. 4, 169, 199, 275; Народное хозяйство СССР в 1958 г. С. 141.. При этом вновь, как и раньше, прирост промышленного производства значительно превосходил плановые задания: например, шестой пятилетний план в Литве был перевыполнен в 1,36 раза, в Латвии – в 1,33 раза и в Эстонии – в 1,2 раза (в целом по СССР план был выполнен на 98,5%)163Прикулис Ю.И., Федотов А.Н. Место Прибалтийских республик в отклонениях от пятилетних планов. С. 48..

60-е и последующие годы характеризуются все более глубоким включением экономики Прибалтики в народнохозяйственный комплекс СССР. Все больше и больше производство в Литве, Латвии и Эстонии попадало в зависимость как от планирующих органов центра, так и от отдельных ведомств, зачастую корректировавших принятые планы в своих интересах. В этот период окончательно сформировалось общесоюзное разделение труда, в котором «каждая республика и регион занимают свое место, специализируют свое хозяйство с учетом прежде всего общесоюзной потребности»164Экономический строй социализма. М. 1984. Т. 1. С. 182..

Подъем народного хозяйства Прибалтики, а также крупные изменения в отраслевой структуре и размещении производительных сил тесно связаны с созданием в 60-е гг. единой топливно-энергетической системы страны и сети трубопроводного транспорта. Открытие газопровода из Украинской ССР Дашава-Минск-Вильнюс-Рига, из которого газ начал поступать в Вильнюс в 1961 г., а в Ригу в 1962 г., нефтепровода Полоцк-Вентспилс (1968 г.), нефтепровода Валдай-Псков-Рига (начало 70-х гг.), нефтепровода Полоцк-Мажейкяй (1979 г.) привело к тому, что в Литве, например, была создана, а затем стала занимать одно из лидирующих мест, химическая промышленность. В 1963 г. в республике вступил в строй крупный химический комбинат в Кедайняй по производству суперфосфата, в 1964 г. – Ионавский завод азотных удобрений, в 1961 г. дает первую продукцию Вильнюсский завод пластмасс, с 1980 г. начал работу Мажейкский нефтеперерабатывающий завод и т.д165Мешкаускас К., Скарджюс И. Указ. соч. С. 18..

Таблица 12. Рост валовой продукции промышленности в Латвийской ССР с 1940 по 1980 гг166Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 48..

отрасли промышленности
1950 в % к 1940 1960 в % к 1950 1970 в % к 1960 1980 в % к 1970 1980 к 1940 (1940=1)
вся промышленность 303 363 248 164 45
электроэнергетика 236 374 220 174 34
топливная 362 295 123 124 16
черная металлургия 271 293 189
химическая и нефтехимическая 683 419 586 214 593
машиностроение и металлообработка 1159 568 396 214 573
лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная 265 199 180 109 10
строительных матери 263 424 263 140 41
легкая 205 348 185 138 18
пищевая 125 354 208 143 13

С начала 60-х гг. резко отрывается по темпам развития от других отраслей химическая промышленность Латвии (табл. 12). Вместе с традиционными производствами удобрений, резиновым, лакокрасочным, химико-фармацевтическим в республике размещаются новые химические отрасли. В 1963 г. начинает работу завод стекловолокна в г. Валмиере, а с конца 60-х открывается производство химического Волокна (в 1980 г. в Латвии было произведено 3,4% общего объема данной продукции страны)167Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С.с. 74-75..

Новые виды химической продукции начали осваиваться и в Эстонии. С 1968 г. заработал завод азотных удобрений в Кохтла-Ярве, получающий сырье по газопроводу из Коми АССР.

Такой упор на развитие химического производства далеко не всегда был экономически обоснован. Не все специалисты были согласны, например, с размещением в Латвии заводов химического и производства стекловолокна, работа которых связана с большим потреблением электроэнергии, половина из которой поступала в республику из других регионов страны168Там же. С.с. 75-77.. Кроме того, выдвигались аргументы экологического и демографического характера. Однако это отмечалось ведомствами и квалифицировалось как проявление местничества и национализма169Прикулис Ю.И., Федотов А.Н. Место Прибалтийских республик… С. 52..

Таблица 13. Рост валовой продукции промышленности и производства электроэнергии в Литовской ССР в 1940-1965 гг. (в %)170Литва за полвека новой эпохи. С. 150..

1940 1945 1950 1955 1960 1965
валовая продукция промышленности 100 40,2 191,0 493,0 1030,0 1791,0
выработка электроэнергии 100 29,2 184,1 478,4 935,0 3209,2

Огромное значение для Прибалтики имело развитие электроэнергетики. С 1960-х гг. производство электроэнергии в регионе увеличивалось не только в абсолютных размерах, но и относительно в общем объеме его производства всей страны. Особенно быстрыми темпами шел рост этой отрасли в Эстонии и Литве – там, где имелась для этого сырьевая база. С 1960 г. достигла полной мощности (90 тыс. кВт) Каунасская ГЭС в Литве. В том же году началось строительство крупной тепловой электростанции – Литовской ГРЭС (1800 тыс. кВт), которая была пущена в 1962-1972 гг. С вводом в действие уже первых агрегатов ГРЭС начался опережающий рост производства электроэнергии, по сравнению с промышленностью (табл. 13). Создание единой энергосистемы позволило в Литве еще в 1964 г. полностью завершить электрофикацию колхозов171Мешкаускас К., Скарджюс И. Указ. соч. С. 23..

Таблица 14. Производство электроэнергии на душу населения в союзных республиках и СССР в 1988 г. (тыс. кВт/ч)172Рассчитано по: Народное хозяйство СССР в 1988 г. С.с. 19, 379..

союзная республика производство электроэнергии союзная республика производство электроэнергии
СССР 5,95 Литовская ССР 7,05
РСФСР 7,23 Молдавская ССР 3,92
УССР 5,74 Латвийская ССР 1,90
Узбекская ССР 2,54 Киргизская ССР 3,31
БССР 3,75 Таджикская ССР 3,68
Казахская ССР 5,35 Армянская ССР 4,66
ГССР 2,68 Туркменская ССР 3,65
Азербайджанская ССР 3,36 Эстонская ССР 11,19

В девятой пятилетке в республике начинает формироваться новый комплекс, который включил в себя Игналинскую АЭС, Каунасскую и Вильнюсскую ТЭЦ, Мажейкский нефтеперерабатывающий завод.

Следует отметить, что местная топливная база для развития энергетики довольно слаба, основное место в топливном балансе Литвы занимают получаемые из других районов природный газ, каменный уголь и нефть.

Иное дело в Эстонии. Там сосредоточены огромные запасы сланцев и торфа. Именно это позволило республике включиться в единую энергетическую систему с уже хорошо развитой базой. В начале 60-х гг. было дополнительно построены две крупные тепловые станции на горючих сланцах близ города Нарвы, а также Прибалтийская ГРЭС мощностью 1624 тыс. кВт. С 1969 г. по 1973 г. вступала в эксплуатацию Эстонская ГРЭС (1610 тыс. кВт). В результате, Эстонская ССР к концу 80-х гг. стала производить электроэнергии на душу населения больше, чем любая другая республика СССР (табл. 14).

В Латвии из-за скудости ресурсов эта отрасль не получила такого развития. Основной тип энергостанций здесь – ГЭС. Размещены они все на реке Даугаве (Плявлинская, Рижская и Кегумская ГЭС). Душевое производство электроэнергии в 1988 г. здесь было в 3,1 раза меньше, чем по СССР в целом, однако гидроэнергии производилось в 1,4 раза больше173Народное хозяйство СССР в 1988 г. С. 379; Народное хозяйство Латвийской ССР в 1988 г. С. 188.. Вряд ли можно считать оправданной такую огромную нагрузку на единственный энергетический источник – реку Даугаву.

В целом в прибалтийских республиках производство электроэнергии с 1960 г. по 1988 г. выросло в 10,1 раза. А доля ее производства в общесоюзном объеме за этот же период повысилась с 1,64% до 2,9%1174Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 162; Народное хозяйство СССР в 1988 г. С. 379.. Удельный вес населения трех прибалтийских республик в СССР составлял 2,7%.

Создание такой мощной топливной и энергетической базы в Прибалтике нашло прямое отражение не только в развитии химической промышленности, о которой речь шла выше, но и других энергоемких производств. Прежде всего – машиностроения. Достаточно сказать, что в Латвии, например, общее увеличение выпуска продукции промышленности за период с 1940 по 1988 гг. произошло в 59 раз, а производство машиностроения увеличилось почти в 900 раз175См.: Латвия, Литва, Эстония. Стат. сб. Рига. 1989. Ч. II. С.с. 24, 39; Промышленность Латвийской ССР. С. 37.. Такие же примерно темпы наблюдались в Эстонии и Литве.

В целом об изменении отраслевой структуры промышленности прибалтийских республик в 60-80-е гг. позволяют судить данные таблиц 15 и 16. Изменение отраслевой структуры происходило за счет увеличения удельного веса тяжелой промышленности. Более всего во всех трех республиках повысилась доля машиностроения и металлообработки, химического комплекса, а в Литве и электроэнергетики.

Оценивать сложившуюся ситуацию в промышленности Прибалтики едва ли можно однозначно. С одной стороны, с развитием тяжелой индустрии увеличиваются возможности для технического прогресса. Однако, с другой, очевидна односторонность, несбалансированность всей экономики, обусловившая замедленность развития других отраслей. Это видно хотя бы по соотношению роста капитальных вложений в промышленность и сельское хозяйство Латвии (табл. 17). Снижение доли капитальных вложений наблюдалось также в Эстонии и Литве, хотя в последней доля ассигнований в аграрный сектор и в 80-е гг. оставалась довольно высокой, в 1988 г., например – 36%176Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 130..

Таблица 15. Изменение отраслевой структуры основных производственных фондов промышленности прибалтийских республик за 1960, 1975, 1988 гг. (%)177Составлено по: Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 41; Развитие республик Советской Прибалтики. С. 147..

отрасли промышленности Литва Латвия Эстония
1960 1975 1988 1960 1975 1988 1960 1975 1988
электроэнергетика 14,7 23,8 26,7 15,2 19,1 15,6 18,1 28,5 20,4
топливная 3,9 1,4 2,7 3,6 1,8 1,3 15,4 11,7 5,6
машиностроение и металлообработка 16,9 19,2 24,9 22,2 22,4 29,6 12,5 14,6 18,2
химич. и нефтехим. 8,1 6,2 2,3 6,8 8,0 2,7 3,2 10,2
лесная, деревообр. и целлюлознобумажная 7,8 6,3 5,0 10,2 6,3 7,4 8,7 6,3 7,7
строит. материалов 10,2 10,1 7,7 8,7 7,8 6,7 6,9 7,1 6,5
легкая 11,6 9,7 7,4 11,0 8,6 7,9 11,4 6,4 8,1
пищевая 31,2 17,9 12,2 24,8 20,6 17,8 20,4 18,6 16,8
тяжелая промышленность в целом 53,5 68,9 80,2 62,2 64,2 73,9 64,3 71,4 74,8

Таблица 16. Структура общего объема промышленной продукции Эстонской ССР и Латвийской ССР по отраслям (в %)178Составлено по: Дополнение к краткому статическому сборнику. «Эстонская ССР в цифрах в 1987 г.» Таллинн. 1988. С. 37; Народное хозяйство Латвийской ССР в 1988 г. С. 175..

отрасли промышленности Эстонская ССР Латвийская ССР
1970 1980 1987 1970 1980 1988
топливо-энергетика 10,8 11,6 7,6 2,0 1,9 1,7
металлургия 1,7 1,9 1,7
машиностроение 14,3 17,5 16,8 17,0 23,4 27,7
химико-лесной комплекс 11,3 10,6 15,9 12,9 11,6
13,3
пром. строит. материалов 4,6 4,0 4,3 4,1 3,5 3,3
легкая промышленность 23,2 21,2 23,2 27,1 23,4 19,3
пищевая промышленность 30,2 28,1 24,4 30,5 26,7 25,3
вся тяжелая промышленность 44,4 50,0 51,2 41,5 49,3 54,7

Таблица 17. Капитальные вложения производственного назначения государственных и кооперативных предприятий Латвийской ССР по промышленности и сельскому хозяйству с 1971 по 1985 гг. (в сопоставимых ценах, млн. руб.)179Рассчитано по: Народное хозяйство Латвийской ССР в 1988 г. С. 231; Промышленность Латвийской ССР. С. 80..

годы общий объем капитальных вложений промышленность сельское хозяйство доля промышленности в общем объеме в % доля сельского хозяйства в общем объеме в %
1971-1975 5170 1536 1520 29,7 29,4
1976-1980 6052 1844 1591 30,4 26,3
1981-1985 7195 2402 1478 33,4 20,5

Таблица 18. Рост промышленной и сельскохозяйственной продукции в Эстонии, Латвии и Литве с 1940 по 1988 гг. (1940 г.=1)180Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 24, 92..

производство промышленной продукции производство сельскохозяйственной продукции
Эстония 61,3 1,9
Латвия 59,1 1,7
Литва 85,0 2,5

Все это не могло не отразиться и на структуре народного хозяйства в целом. Так, в 1982 г. соотношение стоимостей объемов промышленной и сельскохозяйственной продукции в Латвии составляло 5:1, в Эстонии 4,3:1, в Литве 3,9:1181Единство экономической и социальной политики развитого социалистического общества. Л. 1985. С. 190.. Темпы же развития сельского хозяйства в Прибалтике за весь советский период были несравнимо более низкими, чем в промышленности (табл. 18).

Прибалтика, являясь регионом с традиционно высокими показателями сельскохозяйственного производства, и в советское время добилась больших успехов в этом направлении. Аграрный сектор, благодаря поддержке промышленности всей страны, активно насыщался средствами для интенсивного ведения хозяйства: возросли энергетические мощности сельского производства (в Литве, например, с 1961 г. по конец 80-х гг. – в 7 раз)182Эхо Литвы. 12 апреля 1990 г., увеличилась его механизированность и химизация (табл. 19). Это привело к росту продуктивности сельхозкультур и животноводства (табл. 20).

Сельское хозяйство прибалтийских республик, по сравнению с 1940 г., повысило свою эффективность в несколько раз. Особенно большой прогресс произошел в Литве, которая до войны сильно отставала от Эстонии и Латвии. Сравнение с развитыми странами (табл. 20) показывает, что, хотя в Прибалтике еще не была достигнута вершина аграрной производительности, но все-таки уровень такой страны, как Финляндия, вполне сопоставим со всеми тремя республиками. Можно вполне утверждать, что в Литве, Латвии и Эстонии были созданы все необходимые предпосылки для перехода к полной интенсификации сельского хозяйства.

Таблица 19. Обеспеченность сельского хозяйства Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР тракторами, комбайнами и минеральными удобрениями в 1960-1988 гг183Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 132, 136..

годы приходится на один условный трактор, га приходится посевной площади зерновых культур на один условный комбайн, га поставлено минеральных удобрений на гектар пашни, кг
Литва Латвия Эстония Литва Латвия Эстония Литва Латвия Эстония
1960 260 264 216 619 304 169
1970 104 98 99 87 94 106 155 196 209
1980 69 69 73 107 100 125 241 219 247
1985 57 58 64 86 93 115 305 287 289
1988 52 52 60 88 87 118 310 314 289

Однако в целом развитие этой отрасли за годы советской власти не во всем может быть оценено только положительно. Аграрное производство Прибалтики ориентировалось в основном на мясную и молочную продукцию, стоимость которой в общем объеме сельскохозяйственного производства в конце 80-х гг. составляла там свыше двух третей. Следовало бы, наверно, ожидать, что именно в развитии животноводства будут достигнуты ощутимые успехи сельского хозяйства. И действительно, на первый взгляд, как будто так оно и было. Например, в 1988 г. производство молока на душу населения в Латвии превосходило среднесоюзный уровень в 2,0, в Литве – в 2,3, в Эстонии – в 2,2 раза.

Таблица 20. Продуктивность сельскохозяйственных культур и животноводства в аграрном производстве Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии, Швеции, Дании, Бельгии в 1940, 1987 гг184Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 85..

Литва Латвия Эстония Финляндия Швеция Дания Бельгия
1940 1987 1940 1987 1940 1987 1987 1987 1987 1987
урожайность всех зерновых культур (центнеров с 1 га) 9,4 31,7 12,1 29,9 11,5 32,3
в том числе:
пшеница 8,3 38,7 14,1 36,1 12,5 33,9 23,2 47,8
рожь 10,5 27,8 13,6 30,0 12,9 32,6 22,3 40,0 37,6 38,0
ячмень 9,1 31,1 11,2 28,8 11,0 32,6 25,1 38,0 45,1 55,0
урожайность картофеля (ц/га) 129 107 151 126 147 126 151 358 325 361
средний годовой удой молока с одной коровы (кг) 1768 3571 1928 3550 1945 4160 5000 5822 5904 3935

Тем не менее, если сравнить этот показатель с довоенным 1940 г., то увидим, что лишь в Литве достигнут ощутимый рост – в 1,8 раза; в Эстонии душевое производство этого продукта выросло всего на 10%, в Латвии же произошло снижение на 10%. Невелик прирост производства молока и по абсолютным размерам: в Латвии – в 1,3 раза, в Эстонии – в 1,7, в Литве – в 2,3 раза185Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 112-113, 119-120.. Как видим, имевшаяся в довоенной Эстонии и Латвии хорошо развитая база молочного животноводства в советское время не получила достаточного развития.

Причины этого, думается, следует искать в сложившейся за годы советской власти структуре народного хозяйства республик. Чрезвычайно активное развитие промышленности привело к тому, что все больше и больше земель выводилось из сельскохозяйственного оборота под размещение новых промышленных предприятий. В результате, площадь всех сельскохозяйственных угодий в 1988 г. в Латвии составила 69,2% от довоенной, в Эстонии – лишь 55,6%. В связи с этим сократились и посевные площади зерновых культур (в Латвии – 1,7 раза, в Эстонии и Литве – в 1,5 раза)186Там же. С.с. 112-113.. А это, в свою очередь, создало препятствия для получения необходимого количества кормов для крупного рогатого скота. В сравнительно благополучной Литве, например, в 1989 г. нехватка кормового зерна составила 1-1,5 млн. т187Эхо Литвы. 11 апреля 1990 г.. Вообще же производство зерна на душу населения в лучшем для сельского хозяйства Прибалтики 1987 году в Латвии увеличилось всего на 8,3%, по сравнению с довоенным периодом, в Эстонии – на 30%188Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 79.. С этим, по-видимому, связано и то, что поголовье коров в хозяйствах Латвии и Эстонии так и не смогло достигнуть довоенного уровня и даже, наоборот, большей частью снижалось (табл. 21).

Таблица 21. Поголовье коров во всех категориях хозяйств Латвийской ССР и Эстонской ССР в 1940-1988 гг189Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 116, 118..

поголовье коров (тыс.) 1940 1960 1970 1980 1985 1987 1988
Эстония 402 296 309 314 303 303 301
Латвия 797 552 571 580 563 552 543
поголовье коров на 1000 человек населения (голов)
Эстония 381 242 225 212 196 193 190
Латвия 423 258 239 228 215 206 203

Таким образом, развитие молочного производства в Эстонии и Латвии являет собой достаточно показательный пример отсутствия необходимой сбалансированности в подходе к управлению народным хозяйством региона. Гигантский перевес в упоре на промышленность, неминуемо вызвал явные признаки застоя сельского хозяйства, молочного производства в частности.

Следует, впрочем, отметить, что такое положение в аграрном секторе сложилось только в Эстонии и Латвии. В Литве же, хотя и можно увидеть сходные тенденции, но в целом сельское хозяйство развивалось куда более пропорционально по отношению к промышленности и со вполне устойчивыми темпами развития. Так, к концу 80-х гг. Литва стала производить значительно больше других прибалтийских республик валовой продукции сельского хозяйства на душу населения. В 1988 г. там ее было произведено на сумму 1322 рубля против 1094 – в Латвии и 1129 – в Эстонии190Там же. С. 95., включая мясо, молоко, зерно, картофель, овощи и т.д. За годы советской власти в этой республике было достигнуто большое увеличение поголовья скота (крупного рогатого – в 2,3 раза), в том числе и коров (на 67 тыс. голов)191Там же. С.с. 95, 116.. Такое особенное развитие Литовской ССР объясняется в какой-то мере тем, что промышленная «экспансия» здесь началась много позже, чем в соседних республиках, и к тому же в более выраженной степени в направлении освоения наукоемких производств (электро-, радиотехники, точного приборостроения). В то же самое время в Эстонии, например, огромные площади земельных угодий изымались для нужд добывающей промышленности: разработка сланцев, торфа, фосфоритов.

Форсированное развитие промышленности в прибалтийских республиках, в особенности в 50-60-е гг., происходило под воздействием сложившегося механизма управления экономикой страны в целом, главным стимулом для которого являлся «вал». Интересы союзных ведомств исчерпывались обеспечением выполнения плана. Главным показателем этого выполнения являлось количество освоенных средств и капиталовложений. Наиболее простой способ затраты капитальных вложений – строительство новых производственных объектов. Такой подход к хозяйству был общим в стране, проявился он в полной мере и в Прибалтике.

Судя по данным таблицы 22, в 60-70-е гг. капитальные затраты на строительство и расширение предприятий в среднем почти в 2 раза превышали затраты на оборудование. Это не могло не сказаться на основных показателях экономического развития, в первую очередь – на росте производительности труда. Так, в Литве уже в начале 60-х гг. наблюдалось резкое снижение доли роста валовой продукции за счет повышения производительности труда: если к 1960 г. эта доля возросшей продукции составляла 67,3%, то уже к 1965 г. она упала до 52,8%192Литва за полвека новой эпохи. С. 144..

Такое положение сохранялось во всех трех республиках вплоть до 70-х гг. С 1940 по 1980 гг. рост объема промышленной продукции в несколько раз превышал рост производительности труда: в Латвии – в 3,6, в Литве – в 3,8 и в Эстонии – в 3,3 раза193Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 24, 35.. Производство по характеру оставалось экстенсивным.

Дальнейшее следование по этому пути в условиях перенасыщения народного хозяйства республик промышленностью грозило серьезными последствиями как для экономики региона, так и для социальной, демографической сфер и экологии. Еще в конце 60-х гг. специалисты из Госплана СССР обратили внимание на складывающуюся напряженную ситуацию в балансе трудовых ресурсов Латвийской и Эстонской ССР, на крайне неравномерное размещение промышленности в Прибалтике, на все увеличивающееся загрязнение окружающей среды и на другие недостатки, связанные с планированием и управлением. Причину этих явлений авторы проведенных исследований усматривали в нерациональном размещении капиталовложений по отраслям народного хозяйства и по объектам производственного назначения194Прибалтийский экономический район. М. 1970. С.с. 16-18.. Указывалось на нецелесообразность дальнейшего наращивания производственных мощностей промышленности, в особенности металлообрабатывающей и целлюлозно-бумажной. Среди возможных выходов исследователи предлагали провести переориентацию машиностроения на преимущественно наукоемкое и трудоемкое производство, сократить инвестиции в строительно-монтажные работы, усилить разделение труда в промышленности между республиками региона, дублирующих производство многих видов продукции металлообрабатывающей, химической. деревообрабатывающей, легкой промышленности195Там же. С.с. 19-29..

Однако эти рекомендации долгое время оставались без внимания. Только к началу 80-х гг. наметились некоторые тенденции к интенсификации промышленности прибалтийских республик. Быстрее всего это происходило в Эстонии и Латвии. Так, в последней, например, доля капвложений, направленных на техническое перевооружение и реконструкцию действующих предприятий в объеме всех капвложений с 1980 по 1988 гг. выросла с 38,1 до 65,2%196Народное хозяйство Латвийской ССР в 1988 г. С. 21.. Это не замедлило сказаться на производительности труда, и уже, начиная с 1981 г. в Латвии весь прирост общего объема продукции промышленности происходил за счет повышения производительности197Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 36.. В Эстонии это началось несколько раньше – с 1980 г.198СССР и союзные республики в 1982 г. М. 1983. С. 19., в Литве – с 1986 г199Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 36..

Таблица 22. Воспроизводственная структура капитальных вложений по объектам производственного назначения в СССР, Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР в 1960-1980 гг. (в сопоставимых ценах; в % к итогу)200Яанвярк Э.Э. Указ. соч. С. 26..

капитальныe вложения
всего строительно-монтажные работы оборудование прочие капитальные затраты
Литва
1961-1965 100 65,3 28,9 5,8
1966-1970 100 64,6 29,1 6,3
1971-1976 100 63,7 28,6 7,7
1976-1980 100 58,2 33,3 8,5
Латвия
1961-1965 100 66,0 31,0 3,0
1966-1970 100 61,0 34,0 5,0
1971-1976 100 59,0 36,0 5,0
1976-1980 100 51,0 44,0 5,0
Эстония
1960 100 63,0 32,0 5,0
1965 100 61,0 35,0 4,0
1970 100 62,0 32,0 6,0
1975 100 58,0 36,0 6,0
1980 100 52,0 41,0 7,0

Однако экстенсивность еще далеко не была изжита. Под воздействием того же ведомственного давления и в 1988, и в 1989 гг. продолжалось расширение старых предприятий и начиналось строительство новых. Так, в справке Госкомстата Латвийской ССР правительству республики «Об экономическом положении Латвийской ССР на начало 1989 г.» говорится, что в план 1989 г. включено 33 новых строек производственного назначения, а на отдельных крупных предприятиях тяжелой промышленности под маркой реконструкции и технического перевооружения ведется их расширение. При этом удельный вес строительно-монтажных работ на этих предприятиях (Рижский дизельный завод, Даугавпилсский завод железобетонных шпал, Вентспилсский припортовый завод и др.) составляет от 60 до 80%.

Ежегодно начинаемое новое строительство влекло за собой распыление капитальных вложений. Это приводило к удлинению сроков сдачи строек и увеличению незавершенного строительства. В Эстонии, например, в стадии строительства с 1985 по 1988 гг. находилось более 660 предприятий и производственных строек (в 1985 – 560), при этом готовность задела по производственному строительству на начало 1988 г. составила всего 35%201О работе народного хозяйства Эстонской ССР. Сб. докл. Вып. 2(42) Таллинн. 1989. С. 16..

Экстенсивность в развитии промышленности заметна также при сопоставлении показателей роста фондовооруженности промышленно-производственного персонала и производительности труда. За период с 1980 по 1988 гг. они выросли в Латвии соответственно на 50 и 37%, в Эстонии – на 56 и 30%. Правда, начиная с 1985 г. в Латвии эти показатели начали выравниваться (за счет химической и пищевой промышленности, где рост производительности труда даже опережал рост фондовооруженности), но в Эстонии и Литве разница, хотя и в несколько уменьшенном виде, все же осталась202См.: Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 35, 40, 47-48..

Длительное увлечение строительно-монтажными работами, возведением новых и расширением старых производственных объектов привело к серьезнейшей проблеме старения оборудования. Износ промышленно-производственных основных фондов в Латвии и Эстонии в целом по промышленности в 1988 г. составил соответственно 48,4 и 52,2%203Там же. С. 45., что значительно превышали среднесоюзный показатель (44%)204Народное хозяйство СССР в 1988 г. С. 335.. В Литве этот показатель – 40,5%205Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 45.. Изношенность фондов росла быстрыми темпами: в Латвии, например, в 1980 г. она равнялась 36,4%, в 1985 – уже 44,7%206Народное хозяйство Латвийской ССР в 1988 г. С. 184., и это стало одной из главных причин, препятствующих повышению эффективности промышленности в Прибалтике.

Об уровне эффективности индустрии можно судить по тому, как используются основные фонды, в частности – по фондоотдаче. В течение 70-80-х гг. в республиках происходило постоянное снижение этого показателя, наиболее быстро – в промышленности Эстонии (т.к. здесь была самая высокая степень изношенности фондов). Так, в 1987 г., по сравнению с 1970 г., фондоотдача во всей отрасли республики упала на 27,1%207Дополнение к краткому статистическому сборнику «Эстонская ССР в цифрах» в 1987 г. Таллинн. 1988. С. 39.. Правда, в конце 80-х гг. наметилась тенденция к снижению темпов падения фондоотдачи, а в 1988 г. даже произошел небольшой рост против предыдущего года. Тем не менее к уровню 1985 г. фондоотдача составила 94,5%208О работе народного хозяйства Эстонской ССР. Вып. 2(42). С. 7.. Похожим образом складывалась ситуация в Латвии и Литве.

Без стабилизации фондоотдачи нельзя добиться интенсификации промышленного производства. Сделать это можно было с помощью повышения коэффициента сменности, уровня загрузки оборудования, а также путем замены устаревших фондов. Однако, согласно уже упоминавшейся справке Госкомстата Латвийской ССР, в этой республике ежегодный коэффициент выбытия устаревшего оборудования за 1981-1988 гг. составлял в среднем примерно 2,5%.

Экстенсивность промышленности проявлялась также в наличии довольно высокого удельного веса занятых ручным трудом. Например, по данным Госкомстата Латвии, там в 1988 г. этот показатель составил 44,1% в общей численности рабочих, в том числе в промышленности – 31,7%, в строительстве – 47,3%.

О недостаточно высоком техническом уровне производства свидетельствует и незначительный объем экспорта. В 1988 г. он равнялся в Латвии 0,5% в объеме валовой продукции, в Эстонии – 0,3%, в Литве – 7,1% (большую часть литовского экспорта составляли нефтепродукты)209Об экономическом положении Латвийской ССР на начало 1989 г. Рига. 1989..

Итак, выявив в общих чертах основные тенденции противоречивого процесса экономического развития прибалтийских республик, можно сделать следующие выводы:

1. За годы советской власти в Прибалтике наблюдается небывалый экономический рост, прежде всего в промышленности. Определенных успехов добилось и сельское хозяйство. Наряду с традиционно развитыми отраслями индустрии – машиностроением, легкой, пищевой, лесной и деревообрабатывающей, некоторые из которых в период разрыва связей с российским рынком приходили в упадок, в республиках созданы новые, перспективные с точки зрения технического прогресса – энергетика, электроника, приборостроение, химическая промышленность и т.д. Включение в единую энерго- и теплосистему позволило решить многие серьезные экономические и социальные проблемы республик и создать хорошие предпосылки к переходу на новый качественный уровень хозяйствования. Опора на народнохозяйственный комплекс СССР помогла прибалтийским республикам быстро преодолеть катастрофические последствия войны, дала гарантии от многих экономических неурядиц, связанных с неурожаем, колебанием мировой рыночной конъюнктуры, проблемами сырья для производства и от разных социальных невзгод. Отдельно необходимо сказать о Литве, которая за этот период сделала поистине гигантский скачок в своем развитии. И наконец, вряд ли следует недооценивать такой факт, как беспрепятственную возможность использования для своих нужд советских научных и технических достижений, многие из которых реально содействовали социальному и культурному прогрессу.

2. Включившись в хозяйственный комплекс СССР, Прибалтика одновременно включилась и в новую систему общественных отношений, характеризующуюся крайним централизмом в вопросах управления экономикой. Союзные ведомства, поставленные в жесткие рамки плановых директив, любыми способами старались добиться увеличения выпуска продукции. Прибалтика, по сравнению с другими промышленно развитыми регионами страны, могла лучше обеспечить отдачу вложенных в ее экономику средств, поэтому ведомства предпочитали именно здесь их и использовать. Все увеличивающиеся затраты на строительство новых производств создали огромные диспропорции в народнохозяйственной структуре таких республик, как Эстония и Латвия. В Литве диспропорции были гораздо меньшими, хотя имеется множество примеров нерационального использования природных ресурсов и в этой республике. В Эстонии же и Латвии это выразилось в несоразмерном развитии промышленности, прежде всего тяжелой, и сельского хозяйства. В последующих разделах книги будет исследоваться взаимосвязь между возникшими экономическими противоречиями и складыванием сепаратистских настроений.

3. Возлагая ответственность за экономические диспропорции на систему организации экономики, нельзя все сводить к действиям лишь одних центральных ведомств. Местная бюрократия в лице партийных и хозяйственных органов также внесла свой вклад в сложившуюся ситуацию. Это может подтвердить хотя бы такой пример со слов бывшего секретаря ЦК КП Эстонии Г. Алешина, оказывается еще «в середине 70-х гг. в Москву была направлена Записка, подписанная тогдашним руководством республики, о том, что в Эстонии есть база для развития животноводства и что, если нам государство даст дополнительные корма, то … станет возможным поставки мяса в союзный фонд удвоить»210Советская Эстония. 17 марта 1989 г.. В результат этого, поставки мяса в союзный фонд к 1987 г., по отношению к 1970 г., выросли в 2,5 раза, в то время, как производство его за тот же период – всего в 1,6 раза211Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 109, 111..

Если видишь ошибку, выдели кусок текста и жми Ctrl+Enter.

Сноски

Сноски
1 См., напр.: Летувас Ритас. 10 марта 1990 г
2 Советская Эстония. 12 апреля 1990 г.
3 Дайджест. 1989, № 6, с. 3.
4 Народный фронт Эстонии. Хартия. Программа. Таллинн. 1988; Общая программа Литовского движения за перестройку. Вильнюс. 1989; Народный фронт Латвии. Программа. Устав. Рига. 1988; Программа Народною фронта Латвии. Атмода. № 52. 1989 и др.
5 Народный конгресс. Таллинн. 1989.
6 См., напр.: Вестник Народного фронта. 1989. № 21; Дайджест. 1989. № 3; Советская Эстония. 29 октября 1989; Возрождение. 1989. №№ 16-21 и др.
7 См., напр.: Литовская республика. Документы и материалы. Вильнюс. 1990; В борьбе за власть. Из публикаций и выступлений народных депутатов СССР от Литвы руководителей организации «Саюдис». Вильнюс. 1989; Мысли вслух народных депутатов СССР от Литовской ССР – руководителей движения «Саюдис». Вильнюс. 1989.
8 См., напр.: Материалы XI-XVII Пленумов ЦК компартии Эстонии. Таллинн. 1987-1990; Коммунист Советской Латвии. Рига. 1990. №№ 5-12; Коммунист. Вильнюс. 1987-1990; Документы XX съезда Компартии Литвы. Вильнюс. 1990; Политика. 1990. № 10.
9 Советская Эстония. 18 ноября 1988 г.
10 См.: Советская Литва. 10 октября 1989 г.
11 См., напр.: Закон «О внесении изменений в Конституцию (Основной Закон) Литовской ССР от 18.05.89 г.» // Ведомости Литвы. 1989. № 15; Закон «Об основных изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Литовской ССР от 29.09.89 г.» // Советская Литва. 10 октября 1989 г.; Декларация Верховного Совета Литвы от 26.05.89 г.» // Ведомости Литвы. 1989. № 15; Закон об основах экономической самостоятельности Литовской ССР от 18.05.89 г. // Там же. 1989. № 15; Закон от 04.07.89 об изменении ст. 16 Закона Литовской ССР «Об основах экономической самостоятельности Литовской ССР». // Там же. 1989. № 20; Закон о выборах депутатов Верховного Совета Литовской ССР от 29.09.89 г. // Там же. 1989. № 29; Закон Литовской ССР «О выборах депутатов местных Советов народных депутатов Литовской ССР» от 07.12.89 г. // Советская Литва. 13 декабря 1989 г.; Закон «О гражданстве Литовской ССР» от 03.11.89 г. // Там же. 10 ноября 1989 г.; Закон о референдуме от 03.10.89 г. // Там же. 12 ноября 1989 г.
12 Советская Литва. 17 ноября 1989 г.
13 Вестник Народного фронта. 1989. № 19.
14 Молодежь Эстонии. 2 ноября 1989 г.
15 Советская Эстония. 11 ноября 1989 г.
16 Советская Эстония. 3 февраля 1990 г.
17 Закон о государственном языке Эстонской ССР. Таллинн. 1989; Закон о государственном языке Литовской ССР. Вильнюс. 1989; Закон о государственном языке Латвийской ССР. Рига. 1989.
18 Советская Латвия. 16 февраля 1990 г.
19 Закон Эстонской ССР «О выборах местных Советов народных депутатов». Таллинн. 1989; Закон Эстонской ССР «О выборах депутатов Верховного Совета»; Закон Латвийской ССР «О выборах депутатов местных Советов народных депутатов». Рига. 1989; Закон Латвийской ССР «О выборах депутатов Верховного Совета». Рига. 1989.
20 Советская Литва. 2 августа 1989 г.
21 Советская Литва. 3 октября 1989 г.
22 Постановление Верховного Совета Литовской ССР «О приостановлении действия некоторых постановлений Верховного Совета СССР на территории Литовской ССР». // Советская Литва. 14 декабря 1989 г.; Постановление Совета Министров Литовской ССР от 25.09.89 г. «О порядке создания и регистрации объединений предприятий и организаций вневедомственного статуса хозяйства Литовской ССР, а также ассоциаций, концернов и консорциумов». // Ведомости Литвы. 1989. № 29.
23 См., напр.: Твердо идти дорогой перестройки и углубления демократии. Сборник материалов о поездке М.С. Горбачева в Латвийскую и Эстонскую ССР 17-21 февраля 1987 года. М. 1987; XIX Всесоюзная Конференция Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. М. 1988. Ч. 1-2; Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС 19-20 сентября 1989 г. М. 1989.
24 См., напр.: Известия 10 декабря 1988 г.; Известия 29 июня 1989 г.; Известия 20 февраля 1990 г.; Известия 22 марта 1990 г. и др.
25 См., напр.: Известия 20 марта 1990 г.
26 См., напр.: Закон Союза ССР «Об экономической самостоятельности Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР». // Правда 2 декабря 1989 г.; Указ Президента Союза ССР «О дополнительных мерах по обеспечению прав советских граждан, охране суверенитета Союза ССР на территории Литовской ССР». // Правда 22 марта 1990 г. и др.
27 Народное хозяйство СССР в 1989 году. М. 1989.
28 Об экономическом и социальном развитии союзных республик в … году. Экономический обзор. М. 1988-1989; Об экономическом и социальном развитии союзных республик в первом полугодии … года. Экономический обзор. М. 1989-1990.
29 Народное хозяйство Латвийской ССР в … году (1975-1988). Краткий статистический сборник. Рига. 1976-1989; Развитие народного хозяйства Латвийской ССР. Стат. сб. Рига. 1962; Народное хозяйство Эстонской ССР. Стат. сб. Таллин. 1957; Народное хозяйство Эстонской ССР в … году (1969-1989). Таллинн. 1970-1990; Эстонская ССР в цифрах в … году (1981-1988). Краткий стат. сб. Таллинн. 1982-1989; Развитие народного хозяйства Эстонской ССР. Краткий стат. сб. Таллинн. 1967; Советская Эстония за 25 лет. Стат. сб. Таллин. 1975; Народное хозяйство Литовской ССР за 40 лет. Юбилейный стат. сб. Вильнюс 1980; Статистический ежегодник Литовской ССР. 1988 год. Вильнюс. 1989.
30 О работе народного хозяйства Эстонской ССР. Вып. 1-47. Таллинн. 1978-1990; О социально-экономическом развитии ЭССР в 1988 г. и за 3 года XII пятилетки. Таллинн. 1989; Дополнение к краткому статистическому сборнику «Эстонская ССР и цифрах в … году» (1981-1988). Таллинн. 1982-1989.
31 Промышленность Латвийской ССР. Краткий Стат. сб. Рига. 1985; Сельское хозяйство Латвийской ССР. Сб. Рига. 1979.
32 Эстония, Литва, Латвия. Стат. сб. Рига. Ч. 1-2. 1989.
33 Экономические связи Латвийской ССР. Стат. бюллетень. Рига 1989; Экономические связи Литовской ССР: Экономический обзор. Вильнюс. 1988.
34 См., напр.: Уровень образования, национальный состав, возрастная структура и размещение населения СССР по республикам, краям и областям (по данным Всесоюзной переписи 1959 года). М. 1959; Численность, размещение, возрастная структура, уровень образования, национальный состав, языки и источники средств существования населения СССР. По данным Всесоюзной переписи населения 1970 года. М. 1971; Численность, состав и движение населении Латвийской ССР. Стат. сб. Рига. 1966; Численность рабочих и служащих по полу, возрасту, стажу работы, установленной продолжительности рабочей недели и по продолжительности им отпуска в Эстонской ССР на 1 июня 1987 г. Стат. сб. Таллинн. 1988.
35 О работе народного хозяйства Эстонской ССР: Сборник докладов. Вып. 2 (42). Таллинн. 1989.
36 См., напр.: Охрана атмосферного воздуха в Литовской ССР за 1988 г.: Стат. бюллетень. Вильнюс. 1989; Охрана и использование лесных ресурсов в Литовской ССР в 1988 г. Стат. бюллетень. Вильнюс. 1989.
37 Советская Эстония. 27 декабря 1988 г.; Известия. 16 сентября 1988 г.; Экономика и жизнь. 1990 № 4; Литературная газета. 1988. № 32; Известия. 10 марта 1990 г.; Эхо Литвы. 31 марта 1990 г.; Экономика и жизнь. 1990. № 13.; Аргументы и факты. 1989. № 50; Аргументы и факты 1991 №№ 40-48; Союз. 1990. № 21 и др.
38 Советская Латвия. 22 марта 1990 г.; Советская Литва. 3 марта 1990 г.; Советская Эстония. 3 апреля 1990 г.; Известия. 28 апреля 1989 г.
39 Вечерний Таллинн. 30 ноября 1987 г.; Советская Эстония 3 апреля 1990 г.
40 Прибалтийская реакционная эмиграция сегодня. Рига. 1979; Критика фальсификации национальных отношений в СССР. М. 1984; Антикоммунизм и советология: Критический анализ советологических концепций. Киев. 1986; Буржуазная советология и пропаганда: теория, стереотипы, установки. М. 1987; Советологические экономические теории: историко-критическая ретроспектива. Л. 1989.
41 Маркон И. Народное хозяйство и финансы Латвии. Рига. 1930; Нетесен Ю.Н. промышленный капитал Латвии (1860-1917 гг.). Рига. 1980; Свикис А.Я. Аграрные отношения в буржуазной Латвии. // Известия АН Латвийской ССР, 1981. № 5; Очерки экономической истории Латвии (1900-1917). // Из истории экономических предпосылок Великой Октябрьской социалистической революции в Латвии. Рига 1969; Федотов А.Н. Экономика Латвии (1920-1940). Рига 1989.
42 Развитие экономики республик Советской Прибалтики. Вильнюс. 1982; Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. Рига. 1982 и др.
43 Развитие экономики республик Советской Прибалтики; Прибалтийский экономический район. М. 1971; Яанвярк Э.Э. Развитие рабочего класса Прибалтики. М. 1988; Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок развития Советской Прибалтики. М. 1989; Построение социализма в Советской Прибалтике: Исторический опыт компартий Литвы, Латвии и Эстонии. Рига. 1982.
44 Литва за полвека новой эпохи. Вильнюс. 1967; Гулян П.В. Указ. соч.; Шнейдере И.Р. Социалистическая индустриализация в Латвии. Рига. 1989; История рабочего класса Советской Эстонии. Таллин. 1985; Кукк К. Межреспубликанские экономические связи Эстонской ССР: Тенденции развития и современное положение. Таллинн. 1987; Экономические связи Эстонской ССР в системе народною хозяйства СССР. Таллин. 1969.
45 Федотов А.Н. Экономика Латвии (1920-1940). Рига. 1989; он же. Буржуазные модели развития Советской Прибалтики. // Вопросы экономики М. 1988. № 3; Прикулис Ю.И., Федотов А.Н. Союзный план и ведомственный интерес. Коммунист. М. 1989. № 14; они же. Место Прибалтийских республик в отклонениях от пятилетних планов развития промышленности СССР (к оценке советологических концепций). // Известия АН Латвийской ССР. Рига. 1989. № 12.
46 См., напр.: Веймер А. Комплексное развитие и специализация промышленности Эстонского экономического административного района. Таллин. 1961; Тармисто В. О некоторых особенностях экономико-географического положения Эстонской ССР. Таллин. 1968; он же. Внутрирайонная территориальная организация производства (на материале Эстонской ССР). Таллин. 1975; Кукк К. Место Эстонской ССР в общесоюзном разделении труда. // Коммунист Эстонии. 1981. № 7; Кирспуу В. Равноправное звено единой экономической системы. // Коммунист Эстонии. 1985. № 6 и др.
47 Экономические связи Эстонской ССР в системе народного хозяйства СССР. Таллин. 1969; Рентер Р. Экономические связи. Эстонская ССР. Таллин. 1962; Тульп Л.А. Экономическое сотрудничество Эстонской ССР с братскими союзными республиками. // Советская Прибалтика в братской семье народов СССР. Т. 3. Рига. 1960; Раянго Д. Эстонская ССР в межреспубликанском товарообмене. // Вопросы экономического и правового строительства Эстонской ССР. Таллин. 1973; Раясалу Т. Прогнозирование эффективного развития товарообмена союзной республики (на примере Эстонской ССР). Таллин. 1976 и др.
48 Кукк К. Межреспубликанские экономические связи Эстонской ССР. С. 147.
49 Шнейдере И.Р. Социалистическая индустриализация в Латвии. Рига. С.с. 5-41.
50 Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. Рига. 1982.
51 Литва за полвека новой эпохи. Вильнюс. 1967; Мешкаускас К., Скарджюс И. Советская Литва в братской семье народов СССР. Вильнюс. 1982; Багданавичюс Ю. Социально-экономическое развитие Литовской ССР в едином народнохозяйственном комплексе страны. Вильнюс. 1988; Шаджюс Г.А. Промышленность и рабочий класс прибалтийских республик после восстановления Советской власти (1940-1965 гг.). // История СССР. М. 1966. № 1 и др.
52 Латвийская ССР в социалистическом разделении труда. Экономические связи. Рига. 1975; Экономические связи союзных республик, тезисы докладов межреспубликанского симпозиума по исследованию экономических связей союзных республик. Рига. 1979. Ч. 1-2; Межреспубликанские экономические связи. Тезисы докладов Закавказской научной конференции. Ереван. 1980 и др.
53 Современные проблемы воспроизводства населения. Рига. 1980; Чевачин В.Н. Миграция: как ее понимать и как с ней бороться. Рига. 1988; Население Советской Латвии. Рига. 1988.
54 Куддо А.О. Тенденции миграции населения в Эстонской ССР. Таллинн. 1988 (рукопись хранится в Институте экономики АН ЭР); Хаав К. Миграция и трудовая мораль. // Эстонская панорама. Таллинн.1989. № 1.
55 Современные проблемы воспроизводства населения.
56 Советская Эстония. 28 сентября 1990 г.
57 См.: Республиканский хозрасчет: проблемы и перспективы. // Вопросы экономики М. 1989. № 4; Зелгалвис Э.А. К вопросу о хозяйственном расчете Латвийской ССР. Механизм хозяйственного расчета республики. Рига. 1988; Калныньш А.А. На путч перехода республики к хозяйственному расчету. // Там же; Бронштейн М.Л. Об инновационном механизме в рамках территориальных (республиканских) хозрасчетных систем. // Всесоюзная конференция «Проблемы управления народным хозяйством союзных республик». Таллинн. 1989. Секция I; Раман М. Пути и перепутья. // Советская Латвия. 17-18, 20 февраля 1988 г.; Антанавичюс К. Быть или не быть подлинному республиканскому хозрасчету. // Советская Литва. 30 марта 1989 г. и др.
58 Механизм хозяйственного расчета республики. Рига. 1988; Механизм экономической самостоятельности республики. Рига. 1989.
59 См., напр.: Гулян П.В. Необходимость и существо экономического суверенитета республики. // Известия АН Латвийской ССР. Рига 1989. № 11. С.с. 18-30.
60 Советская Литва. 14 марта 1990 г.
61 Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 12.
62 Там же. С. 248.
63 История Литовской ССР. Вильнюс. 1978. С. 220.
64 Очерки экономической истории Латвии. С. 133.
65 Тармисто В. О некоторых особенностях экономико-географического положения Эстонской ССР. С. 12.
66 Очерки экономической истории Латвии. С. 134.
67 Шнейдере И.Р. Указ. соч. С. 60.
68 История Эстонской ССР. Т. 2. С.с. 538, 595.
69 Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С. 11.
70 Там же. С.с. 538, 595.
71 Федотов А.Н. Экономика Латвии (1920-1940). С. 5.
72 История Литовской ССР. С. 134.
73 Составлено по: История Эстонской ССР. Т. 2. С. 367
74 Очерки экономической истории Латвии. С. 292; Федотов А.Н. Экономика Латвии (1920-1940). С. 5.
75 Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С. 8.
76 История Эстонской ССР. Т. 3. С. 341.
77 Шнейдере И.Р. Указ. соч. С.с. 61-62.
78 Народное хозяйство Латвийской ССР в 1985 году. С. 72.
79 Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С.с. 149-150.
80 История Эстонской ССР. Т. 3. С. 342.
81 Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 31.
82 См.: Вечерний Таллинн. 19 октября 1989 г.
83 Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 47.
84 Составлено по: Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С. 14; Шнейдере И.Р. Указ. соч. С. 63.
85 Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 152.
86 Шнейдере И.Р. Указ. соч. С.с. 66.
87 Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 34
88 История Литовской ССР. С.с. 154-155.
89 См.: Федотов А.Н. Экономика Латвии (1920-1940). С. 14.
90 Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 34.
91 История Эстонской ССР. Т. 3. С. 339.
92 Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 169.
93 Там же. С. 130.
94 Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 166.
95 Литовская республика. Документы и факты. С. 42.
96 Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 154.
97 История Литовской ССР. С. 381.
98 Атмода. 21 августа 1989 г. С. 11.
99 Вечерний Таллинн. 19 октября 1989 г.
100 Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 157.
101 Мешкаускас К., Скарджюс И. Указ. соч. С. 7.
102 Атмода. 21 августа 1989 г.
103 Составлено по: Атмода. 21 августа 1989 г.; Вечерний Таллинн. 19 октября 1989 г.
104 Там же.
105 Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 158.
106 Атмода. 21 августа 1989 г.
107 Составлено по: Атмода. 21 августа 1989 г.; Эхо Литвы. 12 апреля 1990 г.
108 Составлено по: Народное хозяйство СССР в 1985 г. С. 248; Сельское хозяйство капиталистических стран: Стат. справочник М. 1959. С.237; Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С. 23; Повышение экономической эффективности сельскохозяйственного производства С. 66; Народное хозяйство Латвийской ССР в 1986 г. С.141; Мировая экономика: Краткий справочник. М. 1965. С.с. 83, 101, 105, 123.
109 Рассчитано по: Народное хозяйство СССР за 70 лет. М. 1987. С.с. 259, 270, 374.
110 Промышленность Латвийской ССР. С. 200.
111 Федотов А.Н. Критический анализ советологических трактовок. С. 154.
112 Прибалтийская реакционная эмиграция сегодня. С. 93.
113 Советская Эстония. 11 октября 1989 г.
114 Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С.с. 9, 15.
115 История Литовской ССР. С. 380.
116 Литовская республика. Документы и факты. С. 45; Согласие. 1989. № 10.
117 Согласие. Вильнюс. 1990. № 13.
118 Истории Литовской ССР. С. 380.
119 Атмода. 21 августа 1989 г.
120 История рабочего класса Советской Эстонии. С. 35.
121 Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 378.
122 Там же.
123 Советская Литва. 26 марта 1990 г.
124 История рабочего класса Советской Эстонии. С. 129.
125 Там же. С. 134.
126 Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 45.
127 История социалистической экономики СССР. М. 1968. Т. 6. С. 72.
128 Там же. С. 285.
129 См.: Шнейдере И.Р. Указ. соч. С. 72.
130 История социалистической экономики СССР. Т. 6. С. 288.
131 См., напр.: Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работ».
132 Правда. 16 марта 1989 г.
133 Правда. 2 декабря 1989 г.
134 История рабочего класса Советской Эстонии. С.с. 143-144.
135 Там же. С. 135.
136 Там же. С.с. 144-145.
137 Советская Эстония за 25 лет. Стат. сб. С.с. 38, 41.
138 Там же. С. 146.
139 Там же. С.с. 141-142.
140 Шаджюс Г.А. Промышленность и рабочий класс прибалтийских республик после восстановления Советской власти (1940-1965). // История СССР. М. 1966. №1. С. 41.
141 Составлено по: Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 48; Литва за полвека новой эпохи. С.с. 198-199.
142 Литва за полвека новой эпохи. С.с. 198-199.
143 Народное хозяйство СССР в 1958 г. С. 141.
144 Прикулис Ю.И., Федотов А.Н. Союзный план и ведомственный интерес. // Коммунист. 1989. Н 14. С. 43.
145 Там же. С. 45.
146 История рабочего класса Советской Эстонии. С. 294.
147 Шнейдере И.Р. Указ. соч. С. 72.
148 История рабочего класса Советской Эстонии. С. 284.
149 См.: Яанвярк Э.Э. Развитие рабочего класса Прибалтики. М. 1988.
150 Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 48.
151 Развитие народного хозяйства Латвийской ССР. Стат. сб. Рига. 1962. С. 55.
152 Народное хозяйство Латвийской ССР в 1985 г. С. 15.
153 Литва за полвека новой эпохи. С.с. 108, 111.
154 Там же. С. 142.
155 Там же. С. 141.
156 Мешкаускас К., Скарджюс И. Советская Литва в братской семье народов СССР. Вильнюс. 1982. С. 17.
157 Там же. С.с. 15-16.
158 Литва за полвека новой эпохи. Сс. 198-199.
159 Построение социализма в Советской Прибалтике. С. 266.
160 Народное хозяйство СССР за 70 лет. С.с. 374-375.
161 Развитие экономики республик Советской Прибалтики. С. 229.
162 См.: Об итогах выполнения пятого пятилетнего плана развития СССР и союзных республик на 1951-1955 годы. М., 1956. С.с. 4, 169, 199, 275; Народное хозяйство СССР в 1958 г. С. 141.
163 Прикулис Ю.И., Федотов А.Н. Место Прибалтийских республик в отклонениях от пятилетних планов. С. 48.
164 Экономический строй социализма. М. 1984. Т. 1. С. 182.
165 Мешкаускас К., Скарджюс И. Указ. соч. С. 18.
166 Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С. 48.
167 Гулян П.В. Латвия в системе народного хозяйства СССР. С.с. 74-75.
168 Там же. С.с. 75-77.
169 Прикулис Ю.И., Федотов А.Н. Место Прибалтийских республик… С. 52.
170 Литва за полвека новой эпохи. С. 150.
171 Мешкаускас К., Скарджюс И. Указ. соч. С. 23.
172 Рассчитано по: Народное хозяйство СССР в 1988 г. С.с. 19, 379.
173 Народное хозяйство СССР в 1988 г. С. 379; Народное хозяйство Латвийской ССР в 1988 г. С. 188.
174 Народное хозяйство СССР за 70 лет. С. 162; Народное хозяйство СССР в 1988 г. С. 379.
175 См.: Латвия, Литва, Эстония. Стат. сб. Рига. 1989. Ч. II. С.с. 24, 39; Промышленность Латвийской ССР. С. 37.
176 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 130.
177 Составлено по: Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 41; Развитие республик Советской Прибалтики. С. 147.
178 Составлено по: Дополнение к краткому статическому сборнику. «Эстонская ССР в цифрах в 1987 г.» Таллинн. 1988. С. 37; Народное хозяйство Латвийской ССР в 1988 г. С. 175.
179 Рассчитано по: Народное хозяйство Латвийской ССР в 1988 г. С. 231; Промышленность Латвийской ССР. С. 80.
180 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 24, 92.
181 Единство экономической и социальной политики развитого социалистического общества. Л. 1985. С. 190.
182 Эхо Литвы. 12 апреля 1990 г.
183 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 132, 136.
184 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 85.
185 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 112-113, 119-120.
186 Там же. С.с. 112-113.
187 Эхо Литвы. 11 апреля 1990 г.
188 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 79.
189 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 116, 118.
190 Там же. С. 95.
191 Там же. С.с. 95, 116.
192 Литва за полвека новой эпохи. С. 144.
193 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 24, 35.
194 Прибалтийский экономический район. М. 1970. С.с. 16-18.
195 Там же. С.с. 19-29.
196 Народное хозяйство Латвийской ССР в 1988 г. С. 21.
197 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 36.
198 СССР и союзные республики в 1982 г. М. 1983. С. 19.
199 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 36.
200 Яанвярк Э.Э. Указ. соч. С. 26.
201 О работе народного хозяйства Эстонской ССР. Сб. докл. Вып. 2(42) Таллинн. 1989. С. 16.
202 См.: Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 35, 40, 47-48.
203 Там же. С. 45.
204 Народное хозяйство СССР в 1988 г. С. 335.
205 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С. 45.
206 Народное хозяйство Латвийской ССР в 1988 г. С. 184.
207 Дополнение к краткому статистическому сборнику «Эстонская ССР в цифрах» в 1987 г. Таллинн. 1988. С. 39.
208 О работе народного хозяйства Эстонской ССР. Вып. 2(42). С. 7.
209 Об экономическом положении Латвийской ССР на начало 1989 г. Рига. 1989.
210 Советская Эстония. 17 марта 1989 г.
211 Латвия, Литва, Эстония. Ч. II. С.с. 109, 111.

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: