Обложка для статьи про жизнь советских людей в Перестройку

Советские люди при капитализме. Книга Дмитрия Маслова

Рубрики: История

Метки: Перестройка

Автор: Георгий Молотов

4 февраля, 2025

Содержание

Как жили советские люди и почему они променяли СССР на Россию 90-х — рецензия

Социализм не только «Власть — советам, земля — крестьянам, фабрики — рабочим». При любом «изме» меняется человек, его сознание и привычки.

Получилось ли у большевиков создать ударника-коммуниста? Сомневаемся. Ведь «ударник-коммунист» не помешал рыночным реформам.

Какими были советские люди и почему они допустили распад Союза — в рецензии на книгу о Перестройке и 90-х.¹ Автор книги — доктор исторических наук Дмитрий Маслов.

Переходный человек в переходном обществе

В изучении советского человека есть две крайности: либеральная и догматическая коммунистическая.

Либералы считают, что «тоталитарный» советский строй подавлял индивида; только диссиденты были «островком здравомыслия» в оболваненном обществе.

У либералов есть и другая позиция: все советские люди ненавидели Советскую власть и при любом удобном случае готовы были её свергнуть.

Известный «демократ» 90-х Константин Боровой* так описывал первое десятилетие «освобождения» от Советского Союза:

«Это период формирования демократического государства после 70 лет советского концлагеря. Процесс проходил сложно, ведь ни у кого не было опыта. Это было очень интересное и успешное время. Общество почувствовало свободу: исчезла цензура, открывались новые театры, стали доступны книги, за которые раньше давали срок».²

Позиция коммунистов–догматиков, в свою очередь, восходит к партийным лозунгам.

Коммунисты-догматики возвеличивают советского человека и считают, что он был образцом коммунистической сознательности и коллективизма. Советские люди построили промышленность, победили в Великой Отечественной войне. В Перестройку их обманули «буржуи» и «политиканы» вроде Бориса Ельцина. Яркий пример такой позиции — лидер КПРФ Геннадий Зюганов:

«Не только старшие поколения, чьи идеалы до сих пор цинично втаптываются в грязь, были обмануты и обкрадены. Уже жизнь целого поколения — первого поколения “новой России”, вступившего в большую жизнь и сразу же обманутого на рубеже 80-х – 90-х годов, пройдёт в бессмысленной гонке за фальшивыми ценностями, без достойных идейно-нравственных идеалов и высоких целей».³

Дмитрий Маслов⁴ не соглашается ни с либералами, ни с коммунистами-догматиками.⁵

По мнению Маслова, советские люди, с одной стороны, во многом разделяли коллективистские ценности, считали себя единым советским народом. С другой стороны, для них партийные лозунги были обыденностью.⁶

Марксизм воспринимался не «руководством к действию», а внешним идеологическим атрибутом.

В телевизоре немолодые партийцы говорили сперва о «коммунизме за 20 лет», а потом о «развитом социализме». Граждане в это же время на кухне смеялись с брежневских «сиськи–масиськи» и скептически относились к партийным речам.

Двойственность советского человека, которую подчёркивает Маслов, проявлялась и в экономике. При капитализме право частной собственности считается неотъемлемым и естественным. В социалистическом обществе таким же естественным правом являются социальные гарантии для всех. Маслов пишет:

«Социальные блага вообще для советского человека составляют главный критерий оценки происходящего. При этом такие блага считаются им неотъемлемыми, своего рода “естественными правами человека”».⁷

Труд был главной ценностью советского человека, а профессия — сферой самореализации, а не только источником зарплаты.

В то же время советский человек постоянно взаимодействовал с теневым сектором: студенты подрабатывали репетиторством и писали курсовые работы для одногруппников, рабочие воровали с предприятий, а директора нанимали «мёртвые души» и брали взятки.⁸ Для граждан это стало привычным делом.

Сами «теневики» не осознавали себя классом и были в своих глазах простыми советскими людьми.

Маслов не до конца объясняет причины двойственности советского человека. В книге он пишет только о том, что сам замысел большевиков — создать нового человека — был утопией.

Объяснений Маслова недостаточно.

Чтобы понять сущность советского человека, необходимо вникнуть в политэкономические основы советского строя, чем мы уже занимаемся — в статьях по теории переходного периода; мы считаем, что социализма в Советском Союзе не было, но он к нему стремился.

В ответе на критику Lenin Crew мы писали, что рыночные отношения были неотъемлемой частью советской системы и соседствовали с социалистическими отношениями. Подкреплялось это тем, что в советском обществе не было широкой низовой демократии, реальной политической власти трудящихся.

Переходное советское общество породило переходное общественное сознание.

Жизнь от Горбачёва к Ельцину

Партийное руководство сразу же после начала Перестройки провозгласило, что её главная опора — народный энтузиазм.

Как показали события Перестройки, у Михаила Горбачёва и его команды не получилось найти поддержку в народе.

Коротко напомним: сперва власть провела экономические преобразования, например начала «ускорение» — увеличились капиталовложения в промышленность, возросла независимость предприятий, — а после этого пошли политические реформы: объявили гласность, провели реформу советов и создали государственный орган — Съезд народных депутатов СССР.

По нашему мнению, последовательным марксистом Горбачёва не назовёшь, но и предателем — тоже.

По замыслу генсека Перестройка должна была «переплавить» советского человека. Горбачёв хотел, чтобы граждане начали думать, действовать и работать по-новому. На реализацию этих намерений отводилось 7–15 лет.

«Самый трудный этап — психологической перестройки… предстоит большая перестройка умов… кто не настроен перестраиваться…. должен уйти с дороги, не мешать», — заявил Горбачёв 17 мая 1989 года.⁹

Народ волновала судьба реформ. В 1985 году граждане стали чаще отправлять письма в ЦК. Сначала большинство из них были заряжены оптимизмом. Например, пенсионер Шарымов из Ленинграда писал Горбачёву:

«Мне 75 лет, болею, помощь медицины неэффективна. Лучшим лекарством являются Ваши, Михаил Сергеевич, доклады и выступления. Они придают бодрость и здоровье».¹⁰

Маслов приводит в пример множество писем советских граждан.

Люди предлагали проекты реформ, кто-то даже требовал аудиенции с генсеком. Особенно их радовали кадровые перестановки и борьба с коррупцией. Например, во время Перестройки советская пресса активно писала о ходе «хлопкового дела» — масштабного расследования коррупции среди номенклатуры Узбекской ССР.

Следователи Тельман Гдлян и Николай Иванов при расследовании «хлопкового дела» заработали политический рейтинг и в результате победили на выборах народных депутатов СССР 1989 года.

В 1988–1990 годах обострились проблемы со снабжением, сильно упало производство. Из-за этого народ расстраивался, и тогда уже Горбачёв начал понимать, что не все граждане поддерживают его реформы.

К концу 80-х в ЦК стали поступать негативные письма:

«Когда вы во главе с Горбачёвым перестанете разваливать КПСС, федерацию нашей страны, армию, экономику, наконец Варшавский договор. Ведь люди, молодёжь страны не работают. То, что было, в течение 4-х лет, разорили, дальше модного “перестроечного” трёпа дело не двинулось».¹¹

Ещё одиннадцатилетняя школьница из Джамбула спрашивала: «Почему СССР бедная страна? Ну мы знаем, что сахара нету из-за самогонки, ну а почему нет тетрадей?»¹²

Через письма проходил один мотив: главный виновник неудач — Михаил Горбачёв.

Команда Горбачёва хотя была и близка к народу, но не предусмотрела его реакцию на преобразования. Общество, и так не единое в начале реформ, в ходе Перестройки разделилось. Забастовки шахтёров 1989 года и митинги 1990 года шокировали лидеров компартии. Александр Яковлев¹³ заявлял: «Мы не знаем, из-за чего люди идут на митинги».¹⁴

Справедливости ради на улицы даже в самые бурные 1988–1991 годы выходило лишь активное меньшинство.¹⁵ На протяжении Перестройки большинство граждан так и оставалось вне политики.

Партийные лидеры призывали участвовать в политической жизни страны. Горбачёв пытался возродить ленинский лозунг «Вся власть советам!». В это же время парадоксально падала активность населения в местных советах, что Маслов подкрепляет интересным фактом:

«…журнал “Советы народных депутатов” уделял информации о деятельности местных Советов в 1983 (дореформенном) году четыре журнальных полосы, в 1984 – три, в 1985 — 2,5, в 1986 — 1,5, в 1987 ещё меньше, а в 1988 и вовсе прекратил публикацию таких материалов».¹⁶

Рабочие на выборах народных депутатов РСФСР в 1990 году снимали свои кандидатуры и отстранялись от политики — не выдерживали конкуренции с интеллигентами.¹⁷

Столичная политика для многих стала телевизионным шоу, а не полем деятельности.

Финалом Советского Союза стал путч ГКЧП в августе 1991 года. Ельцин и либералы долго героизировали эти события — якобы тогда почти весь народ вышел против «путчистов» и поддержал российского Президента.¹⁸

Маслов считает, что большинство граждан Советского Союза в дни путча ГКЧП просто безмолвствовало. Вот типичная реакция обывателя на те события:

«Не столько населению было нужно это, это нужно было правительству. Верхушке, верхушке власти. Нас ни о чём не спрашивают. Ты же понимаешь? Они между собой чё-то не поделили, народ виноват. Да, где-то напряжёнка, где-то… ну мы как-то… всё-таки от столицы недалеко. И в тоже время нас это как-то не коснулось именно… ты мне покажи из правителей, которые не хотят власти, не хотят денег».¹⁹

К последующему краху КПСС граждане отнеслись равнодушно: «Ну было так, а теперь будет эдак», — говорила киевская пенсионерка по итогу путча.²⁰

По мнению Маслова, граждан куда больше волновали бытовые проблемы — безработица, повышение цен и дефицит товаров.²¹ Обещаемые реформаторами «блага Перестройки» ничего не значили на фоне проблем со снабжением.²²

Новыми возможностями в экономике граждане пользовались активнее, чем политическими правами.

Законы «О государственном предприятии» и «О кооперации в СССР» позволили наращивать капитал и спекулировать на ценах — теперь предприятия через кооперативы могли заниматься свободной торговлей.

Появились советские миллионеры — первым стал Артём Тарасов: он и его кооператив продавали за границу сырьё для производства техники, а оттуда привозили в страну компьютеры. Официальная «зарплата» Тарасова за один только январь 1989 года составила три миллиона рублей.²³

К началу 90-х поменялось отношение к рыночной экономике. По данным опросов, 51 % населения поддерживало переход к рынку.²⁴

Советские граждане медленно привыкали к капитализму.

Советский человек хотел всё и сразу: и повышение уровня жизни, и стабильных цен, и возможности вести бизнес.²⁵ Советским людям рынок казался идеализированным: дескать, при нём будут все достоинства советской системы, но к этому добавятся набитые товарами полки магазинов, как на западе.

Граждане повели себя не так, как планировал Горбачёв. В конце никто не встал на защиту Перестройки. В 1991 году переход к капитализму оказался неизбежен. Но были ли готовы к нему советские люди?

Советский человек при капитализме 90-х

«Денег нашей семье не хватало просто катастрофически — маме задерживали зарплату, а других доходов у нас и не наблюдалось. Но это было совсем не важно, было ощущение начала вселенского счастья, единственное — мечталось о сникерсе, который начал продаваться в ларьках, но он был дорогим для обычного студента», — так студентка Ирина описывала свою радость от рыночных реформ начала 90-х.²⁶

К сожалению, не все радовались «Сникерсу», как Ирина.

Для Маслова советский человек — «…социальный субъект, отличающийся предсказуемыми реакциями на типичные общественные ситуации, возникающие в социалистическом обществе».²⁷ Простыми словами: гражданин СССР умел жить только в социалистическом обществе и не знал, как жить по-другому.

За годы Перестройки советский человек немного подготовился к рыночной экономике, но он не был приспособлен к «дикому» капитализму²⁸, построенному Ельциным и Гайдаром²⁹.

На вчерашних советских людей рухнули многие невзгоды: распад страны, разгул преступности, ваучеры, падение производства, возросшие в десятки раз цены. В рынок «вписались» далеко не все. Большинству пришлось резко перестроить свою жизнь.

Например, советские люди не понимали, как можно не платить за выполненную работу. Совхозник Анатолий Николаевич вспоминал:

«…стали задерживать зарплату, а в 1996 г. совсем перестали платить. Однако люди продолжали исправно ходить на работу в надежде, что всё наладится и деньги выплатят. Я тоже продолжал работать, но, чтобы прокормиться, мы стали держать ещё больше поросят и взяли две коровы».³⁰

К концу 90-х ситуация немного поменялась, так как часть граждан обзавелась нужными для рынка «навыками»:

«…в 1990-е, а затем и в 2000-е гг. в России формируется класс людей, которые в целом адаптировались к новой жизни в условиях рынка, им есть что терять, они самостоятельны и не рассчитывают на помощь государства. Таковых примерно треть населения».³¹

Лучше всего приспособились к новым реалиям «теневики» и те, кто занимался бизнесом ещё в Перестройку. Яркий пример — бывший комсомолец Михаил Ходорковский***, который ещё в 1989 году основал кооперативный банк «Менатеп», а в 90-х стал олигархом.

Для оставшихся двух третей «сытные нулевые» казались спасением.

В нулевые возросла роль государства, сохранился монополизм, вернулись какие-никакие социальные гарантии, начали снова стабильно выплачиваться пенсии. По мнению Маслова, это укладывалось в патерналистские³² представления россиян, ещё недавно бывших советскими людьми.³³

Россиянам нужен был рынок, но не дикий Ельцина–Гайдара, а «социально-ориентированный» — таким стал капитализм путинский.

Добавим от себя: современная власть спекулирует настроениями граждан и на этом держится. Она пользуется, например, когда нужно, советской ностальгией.³⁴ А пропагандисты постоянно угрожают: «Вы хотите вернуться в 90-е?!»

В ельцинское время каждый россиянин наблюдал за окном экономическую катастрофу. Но почему-то никто не шёл свергать власть. Маслов объясняет это так:

«По мере же обострения социально-экономической ситуации на рубеже 1980-1990-х гг. большинству граждан уже вовсе стало не до политики […] В условиях же обострения политической борьбы в первой половине 1990-х гг. российский обыватель ещё не отказывал себе в праве занять ту или иную сторону в противостоянии властей — почти исключительно в кухонных дискуссиях».³⁵

Волна политического активизма в Перестройку была недолговечной.

Ещё летом 1991 года 88 % опрошенных ВЦИОМ согласились, что люди «устали от политики».³⁶ Расстрел Белого дома в 1993 году окончательно отвернул россиян от общественной жизни. «Чума на ваши оба дома» — типичная реакция граждан на яркие политические события второй половины 90–х.³⁷

Режим Ельцина не нравился многим, но граждане не хотели активно бороться с ним.

Что нужно знать коммунистам о россиянах

Путь от советского человека

Дмитрий Маслов на протяжении книги прослеживает, как менялся советский человек на стыке эпох:

— Поздний СССР. Советский гражданин двойственен, и он не идеальный «новый человек», о котором постоянно говорит официальная пропаганда;

— Перестройка и первая половина 90-х. Советский человек отвергает социалистические ценности, но оказывается не готов к капитализму;

— Вторая половина 90-х и 2000-е. Россияне более-менее адаптируются к рыночным отношениям.

Советский человек до сих пор не стал до конца россиянином.³⁸ Нашим согражданам нужна, скорее, уверенность в завтрашнем дне, а не рыночная анархия; ещё живы остатки советских ценностей, например коллективизм.

Марксизм и человеческая «природа»

Идеи Маслова хорошо накладываются на марксистский подход, хотя сам он этого не пишет.

Одно из положений марксизма — историчность человеческой «природы».

«Природа» человека диалектически развивается вместе с производительными силами и производственными отношениями — человеческая «природа» то двигает прогресс, то препятствует ему. Так и менталитет россиян, с одной стороны, менялся вместе с переходом к капитализму, с другой — граждане не поспевали за грёзами горе-реформаторов.

Россияне приспособились к рынку, о чём и пишет Маслов, примерно в то же время, когда в России сложились основные группировки буржуазии, сформировалась капиталистическая классовая структура.

В российском капитализме до сих пор остаются элементы советской системы — теневой бизнес, неформальные отношения, засилье бывшей партийной номенклатуры и бюрократии.³⁹

На россиянах есть и советское «родимое пятно». Наши соотечественники не до конца приняли капитализм, и в политике они зачастую пассивны. Государственная цензура и более-менее сытая жизнь только подкрепляют это положение.

Книгу Дмитрия Маслова стоит прочитать, чтобы понять, кто такой россиянин, как и почему он появился.

Необходимость быть с народом

Ни одна политическая сила в 80–90-х до конца не осознавала, с какими людьми она имела дело.

Из незнания — происходят спекуляции, о которых мы говорили в начале рецензии. Либералы рассказывают, как в 90-х народ давил «коммунистическую гадину». Коммунисты–догматики заявляют, что тогда все граждане вышли на защиту СССР.⁴⁰

Маслов показал, что думал и делал простой человек, а не крупный государственный деятель или олигарх, на заре советского общества.

Простой человек, даже если он советский, редко интересуется политикой, больше думает о личном благополучии и выживании — такова участь жителей классовых обществ с отчуждением труда.

Коммунистам нельзя жить в плену иллюзий.

Главная задача — работать с людьми и выяснять их обычные, настоящие интересы.

Название книги Маслова: «От советского человека к россиянину: реформы и социальная эволюция индивида (середина 1980-х – 1990-е гг.)».⁴¹

* Константин Натанович Боровой признан в России иностранным агентом.

** Николай Александрович Митрохин признан в России иностранным агентом.

*** Михаил Борисович Ходорковский признан в России иностранным агентом.